Кормя Зевесова орла,
Громокипящий кубок с неба,
Смеясь, на землю пролила…»
А я скажу тебе: «Вернее —
Скрижали жизни перемкнуть,
Взять черепашку-скарабея
И положить себе на грудь.
И снова маленькое солнце
Помчится огненной звездой
И благодарно оттолкнется
От тверди, льдисто-голубой.
И над Землею фараонов,
И над молчаньем русских рощ
Очнется окрик Ааронов
И вседержительная мощь,
И пробужденная планета
Взлетит на звездном ветерке,
А мы-то думали, что это
Нам только снится вдалеке.
Мадагаскар и Запад дикий,
И остров с пальмами, ничей —
Все — узрят Царственные Лики,
Корабль, исполненный очей.
Неузнаваемые лица
Приникнут сладостно к земле,
И всем удастся поместиться
На этом малом корабле.
А Кто вовне мирами правит,
Спасая грезящий народ, —
И Солнце новое — поставит,
И Землю — переназовет».
Обрываются строфы
Обрываются строфы,
И ломается стиль —
Это дней катастрофы
Перевернутый фильм.
Все ушло без остатка,
Покатилось, стряслось…
От былого достатка —
Только обод да ось.
Всю планету пробила
Непонятная слизь,
И глядит, как могила
Удивленная жизнь.
Не больничная запись —
Беглый росчерк Чумы,
Нет других доказательств —
Это видели мы.
Сколько умных и смелых —
На свидании с ней —
В одеяниях белых,
В окруженье теней.
Здесь уже не работа,
Не пустой парафраз —
Выносили без счета —
И ложились за нас.
Над мучительной дыбой —
Вместо воздуха — дым,
Вы-то с ними могли бы —
Жить дыханьем одним?
Побратимы, земляне,
Мужики, братовья —
Те, кто в смертном зиянье
Встал за други своя.
Вековая подмога —
Где за брата — медбрат.
Вы, как Ангелы Бога, —
Все вернули назад.
…Подымаются башни —
Небоскребов крестцы —
И — над ямой вчерашней —
Прежних дней близнецы.
Шарада
…Заводов корпуса, и гулкие парады…
Молчание полей, дороги да кресты…
И стынет Мавзолей — под стенами Масады,
С усмешкой переняв наследье Калиты…
Как душен этот день… Пускай пошлют за нею…
Бессчетная родня… Нахлебники да сброд…
Кому нужны они, все эти Хасмонеи…
Их Время принесло… И Время унесет…
Ну вот, уже среда… Пришел Иосиф Флавий…
Опять заговорит, не стану принимать…
Все говорит, что я — кого-то обезглавил…
Еще бы… Как — не я… А кто?.. Ему ль не знать…
А ненадежный Рим — всесилен и нахмурен…
…Где Флавий? Пусть придет — размыкает беду…
Почили сыновья… Почил веселый шурин…
И Мариамна — плавает в меду.
Зима 2021
Прокручиваясь в сумерках прогорклых
И встряхивая мерзлые гроба,
Земля с трудом упрятывала мертвых
В пустые ледяные короба.
И длящаяся сутками зевота
Не отпускала искривленный рот,
И множилась, и множилась работа
Горбом неотменяемых забот.
Несли-несли, везли-везли, тащили
И прятали, затаптывая снег,
А сумерки — метелями дымили,
И шел возами — уходящий век.
И — в столбняке ночи диаметральной
Стоял, как призрак, помертвелый дым,
И плыл пластами — солод погребальный —
Над сонным брегом, рукавом пустым.
И — на прощанье, на перроне этом,
Проскальзывая между «да» и «нет»,
Стояли перед Светом и Заветом —
В соседстве колосящихся комет.
Утреннее размышление
Но — сосуд беспомощный, скудельный —
Общей радостью — до пьяна пьян,
Что нам — этот туман запредельный,
Мы — крестьяне, мы — дети крестьян.
Нас — лихая беда — не задразнит,
Вековая молва — не сразит,
Мы — не верим, что Солнце — погаснет,
И земля — ничего не родит.
Нам твердят, как угрюмым медведям,
Что чудесное прошлое — дым,
Да ведь мы — никуда не уедем
И тем более — не улетим.
Ведь еще нам — нисколько не поздно,
Разглядев пустоту под собой,
Все принять в этом коробе звездном,
Только уж за него — ни ногой.
А не то — нам прямая дорога,
Пробираясь проселками тьмы,
Достучатся до Господа Бога
И увидеть, что Он — это мы.
Политик
Поет в толпе — щебечущая ложь,
Гремят оркестры, цирки и литавры.
На суд людской — управы не найдешь,
И что ему — заслуженные лавры?
Теперь ему — до смерти засыпать
В объятьях небывалого сиротства
И ни на миг всерьез не принимать
Мгновенного участья или сходства.
Когда Седьмая двинулась Печать,
Кто долго ждал, тот, наконец, дождался —
Земле — в великих родах помогать,
Чтоб пуп Земли — в руках — не развязался.
И вот когда все сделалось всерьез —
От первого призванья — до начала,
И вот тогда все истинно сошлось,
И Время — Вием — пальцем показало.
Он тот, кто дал нам — парус и весло,
Кому б и впрямь — беседовать с богами,
Чтобы ее — в провал не унесло,