Ни разу у Ягши не было подобного. И не будет, это уж точно… Из груди вырвался горький вздох, но она поспешила утопить тоску в поцелуе. Слабость это! Истинная дочь Мораны оттолкнула бы дурака, едва только близость свершилась. Но Елисей так смотрел... Такие слова шептал жаркие… Ну как удержаться?
Вот и оставила в своей постели до утра… А теперь стонет вместо того, чтобы выгнать взашей. Елисей же, подмяв ее под себя, вновь толкнулся бедрами. Но очень бережно, невесомо почти - ведь богатырь он был не только ростом. И сразу же целовать принялся. Ласкать по-всякому. До той поры, пока Ягша не вскрикнула от наслаждения.
И лишь после сорвался сам.
Ох… Где ей сыскать столь заботливого мужика?
- Люблю тебя больше жизни, - тихонько прогудел Елисей. И вдруг как выдаст: – К волхвам надо бы. Женой тебя звать хочу.
Вот тут-то Ягша и соскочила с ложа. Не стыдясь наготы, расправила плечи, руки в бока уперла.
- Да ты ли мне ровня, щенок бестолковый! Пошел прочь!
Елисей мигом очутился на ногах. Тоже без одежды, он выглядел грозно и взъерошенно. Если бы не взгляд. Ну не было в нем гнева хоть ты тресни!
- Не злись, ведьма-красавица, - шагнул к ней, распахивая объятия. – Не хотел обидеть.
У-у-у! Да что ж с ним, таким бестолковым, делать?!
- Пошел. Вон, - и указала на дверь. – Не нужен ты мне более!
Елисей только рот раскрыл. А вид стал таким обиженным, ну чисто у ребенка сладость отняли! Даже совестно... На мгновение Ягше захотелось кинуться богатырю на шею и бесстыдной лаской заставить забыть об ее словах.
Но ведьма лишь крепче зубы стиснула.
Так надо!
Ее дочь вырастет свободной от сердечных тягот. Слишком больно это – любить, а потом быть преданной. Лучше жить одной.
- Уходи, - повторила твердо. – Приказываю.
И Елисей послушался. Опустив голову, в чем был пошел к дверям.
- Одежу забери!
Но богатырь будто не слышал. Бормотал о своей любви, что на все готов, на любой подвиг. У нее аж сердце защемило. Ни одного раза в жизни Ягша не чуяла себя такой… подлой.
И пальцы дрожали, когда натягивала платье. До вечера промаялась - кусок в горло не лез, свитки и колдовство не забавляли. Мысли тянуло вслед за Елисеем. Где он, куда ушел? Зверолюды тяфкали, что-де нагой мужик брел прочь от ее замка, утирал слезы и хватался за голову.
Неужели последней капли разума лишился?
По спине озноб продрал. И сколько бы Ягша ни пробовала, все одно не могла найти покоя. Тыкалась из угла в угол, точно сама ополоумела. Ох, недовольна будет Морана! Не должна черная ведьма на простых мужиков глядеть. Они и мизинца ее не стоят.
Ночь прошла без сна. Потом еще день в маяте, и снова ночь… А на третий Ягша не сдержалась. Щелкнула пальцами, подзывая ворона, да и велела лететь вслед за Елисеем. Защитить его, одежу найти и направить верной дорогой в земли Велеса.
Ну вот… Теперь спокойней стать должно. А что до любви – Елисей мужик видный, встретит еще девку по сердцу.
Но от этих мыслей стало так тоскливо – хоть волком вой.
Ягша дотащилась до своего ложа и упала носом в подушки. Все еще Елисеем пахнут! Вкусно так…
- Ничего, доченька, - шепнула, укладываясь на бок и прижимая ладонь к животу, – вдвоем мы с тобой будем. А другие не нужны…
***
- Так, что тут у нас… Послание от Искусницы. Наконец-то!
И Ягша торопливо развернула свиток. Может, хоть она вызнала, куда подевался Елисей? Уж вторую седмицу как богатырь должен был вернуться, однако день сменялся другим, а весточки все как одна твердили – потерялся где-то!
- Дурак! – воскликнула в сердцах, кидая на пол пустой доклад.
И в этот раз ничего!
Поворожить, что ли? В зеркальце вещее глянуть?
Ягша подскочила на ноги и тут же упала обратно на лавку. Нельзя!
И без того Морана гневается. Чует, что ее дочь не так холодна, как надобно. И если Кощея богиня еще терпела – как-никак свой он был, из проклятых, - то простого мужика не хотела принять. Может, жертву ей принесть? В застенках как раз трое подходящих…
Ягша мотнула головой, отгоняя дурные мысли. Ну уж нет! Она у Семижильного и так еле человечьей крови выпросила. Да, все как один виновные, но Велес мог и осерчать за подарок черной богине. Князь это знал. От того не спешил направлять в Выжженые земли лихих молодчиков. Сам им шеи сворачивал.
А ноги уже несли ее в подземелье.
Нет уж, узнает где Елисей. Ей волнения ни к чему, и ребенку вредно!
Увидев ее, мужики повскакивали на ноги. А взгляд самый дикий. Но за страхом нет ни капли сожаления о своих дурных делах.
- Выпусти!
- Убью!
- Ведьма проклятая!
Ягша щёлкнула пальцами, и крики стихли. Вот и хорошо.
- За мной идти, - велела присмиревшим мужикам.
И как курей повела к жертвенному алтарю. Рада была Морана принять столь щедрый дар! Смилостивилась. И пока богиня жадно пировала над попавшими ей в когти душами, Ягша скорее схватилась за зеркальце.
- Елисей… Где ж ты, дурень мой синеокий? Ах! - чуть не выронила вещицу.
Этот ушибленный на голову в речку Смородиновую полез! Один!
Ягша с ужасом наблюдала, как мужик отбивается от нечисти. И раз за разом ныряет в самое пекло, чтобы добыть рассыпанный на дне жемчуг. Зачем?!
«Справные бусы вышли бы, - засмеялся в ушах ласковый голос. – На шейку твою лебединую…»
- Ой, дурак! – застонала, хватаясь за голову. – Зачем я тебя только из земель своих выпустила?! В застенки надо было кинуть! Ай! Берегись! – вскрикнула, когда один из бесов прыгнул прямо на загривок богатыря.
Елисей отшвырнул чертенка, как тряпку. И, приловчившись, полной горстью загреб огненный жемчуг. Покривился малость - жемчужины жгли, как угли, если их не остудить в семи водах - да и ринулся прочь.
А Ягша без сил упала на лавку.
Примчится ведь сюда… Будет вновь о своей любви канючить. И хоть в груди тесно от восторга, но ведьме не пристало мужика в дом тащить. Даже если ужас как хочется… Оглядев просторную горницу, она остановила взгляд на котле, в котором варила зелья.
Что ж… Коль вернется Елисей-дурачок, будет ему жаркая встреча. Сам убежит,