Ведь без борьбы не победит добро.
Подняться на борьбу должны поэты,
Чтоб вылечить безумную планету.
Размышления Берлиоза
О, чёрт, какой нелепый реверанс,
Когда разлито масло на дороге.
Безжалостный электро-дилижанс
Грохочет близко, поскользнулись ноги
Забрав, последний безнадёжный шанс.
Мелькает мостовая пред глазами,
Как будто мяч пинают сапогами.
А голова моя как этот мяч,
По грязной мостовой несётся вскачь.
Какое это сладкое мгновенье —
Познать такое быстрое движенье.
От торса отделилась голова.
На рельсах тело бренное забыто.
Но коль роятся мысли и слова,
И даже не лишился аппетита,
Пожалуй, голова моя жива.
Я словно оказался в колыбели,
Хотя кружится всё как в карусели.
Но существует разум мой и нрав,
А значит — «иностранец» был не прав.
Хоть что-то здесь, пожалуй, и нечисто:
Не всё понятно мне как атеисту.
Судьбу мою поведал точно он,
Грядущее раскрыв как очевидец.
Как будто правду был осведомлён.
Кто он оракул, маг, пророк, провидец,
Или простой болтун и фанфарон?
Он словно видел в будущее двери,
И в сказанное им так твёрдо верил.
Но как же можно будущее зреть,
Когда и прошлое ведомо лишь на треть.
А может и от трети десятина,
Или совсем неверная картина.
Что знаю о Христе наверняка?
Пожалуй, ничего. Известна свету
Легенда, что прошла через века.
Но как рискую я судить об этом?
Ведь даже Марк, Матвей или Лука,
Не видели мессию на Фаворе.
А этот «немец» в откровенном споре
(при этом, не боясь попасть туда,
откуда псих не выйдет никогда)
Твердил, что видел это сам на склоне,
Укрывшись у Пилата на балконе.
В одном он прав — нельзя своим глазам
Довериться, никто понять не может
Того, что не под силу и богам.
А также слепо доверять негоже
И отрицать что не подвластно нам.
Тот, кто сравнять решил себя и Бога,
Немало удивиться в час итога.
Я понял это в свой последний час,
Пред тем как свет в моих очах погас.
Как правило, тех ждёт удел, печальный
Кто мнит, что он судьбе своей начальник.
Кто думает, что он судьбы творец,
Тот зрит природу в искажённом виде.
Ведь даже кролик, если не глупец
Не может вертел и огонь не видеть.
И это его мудрости венец.
Не только жизнь не можем видеть ясно,
Но даже смерть нам людям не подвластна.
Мы оставляем выбор палачу —
Петле доверить шею иль мечу.
А может быть идти на гильотину?
Никто не властен над своей кончиной.
Размышление буфетчика
Пожалуй, очень странен тот артист,
Но, несомненно — видный он мужчина.
Любого прочитает словно лист.
Да, тут не обошлось без чертовщины,
Хоть я и убежденный атеист.
Но неужели жить осталось мало.
Всего каких-то жалких три квартала.
А что потом — покой, или беда?
Об этом я не думал никогда.
Обидно не услышать церкви звона,
Когда в сберкассе четверть миллиона.
Понять мне это нужно самому,
Не думаем о том, пока мы живы.
Такое не желаю никому.
Работал я всегда не для наживы.
А для чего? И сам я не пойму.
Тюрьмы с сумой боялся словно рока,
Но обошлась со мной судьба жестоко.
Тюрьма с сумой пока что далеко,
Но все равно мне очень нелегко.
Страшней не знаю для людей расплаты,
Чем знать наверняка кончины дату.
Пора бы жизни подвести итог,
Но нам об этом думать неохота.
Ведь я б наверно больше сделать мог.
Конечно, есть достойнее работа,
Чем фрукты не докладывать в пирог.
Людей кормить протухшей осетриной,
Но я виновен лишь наполовину.
Не я систему эту изобрел,
Пакет начальству нужно сунуть в стол.
А откажись и не твори такое,
Тебя отвергнут люди как изгоя.
И вот звучит кантатой звон монет.
Готова даже совесть на уступки.
А ты уже забыл про белый свет,
И ищешь оправдание поступкам.
Но оправдания, пожалуй, нет.
Предстать хочу я перед Богом чистым,
Иль перед кем стоят там атеисты.
А если нет нужды держать ответ?
Возможно, потому и чести нет.
Оставили мы совесть в старом веке,
И только винтик видим в человеке.
Размышление Воланда
Как интересно наблюдать народ.
Так много разных есть людей на свете.
Устраивает мерзости Фагот,
Они ликуют, словно малы дети.
Их может одурачить даже кот.
Давно я не встречался с москвичами,
Не наблюдал за ясными очами.
Я вижу в них какой-то блёклый цвет,
Но прежней живости уже, пожалуй, нет.
Как сильно изменились интересы,
Вокруг лишь проходимцы и повесы.
Видать пропала их былая честь.
Обидно мне их разговоры слушать.
Что мудрого в тех разговорах есть?
Куда девались их большие души?
Вокруг подобострастие и лесть.
Как стали москвичи на деньги падки.
Неистово набросились на тряпки.
Кто смог их до такого довести?
Да рядом с ним я Ангел во плоти.
Но он ведь не один, и люди сами
Себя в болото топчут сапогами.
Наверно просто им не повезло,
На Дьявола наводятся наветы.
Полотнище подняли как крыло.
И строят новый мир добра и света,
Не различая где добро, где зло.
Себе создали нового кумира,
На голову, поставив четверть мира.
С таким добром, пожалуй, не нужны
Соблазны и проделки Сатаны.
Могу я отдыхать под небесами,
С моей работой люди сладят сами.
Размышление Маргариты
Не думаю, что кто-то жить бы смог,
Когда с тобою рядом нету милых.
В груди почти не тлеет огонёк.
Кто не любил, тот и понять не в силах.
Ему такое даже невдомек.
А кто любил, как я Его любила,
Тот знает, что любовь большая сила.
Прикроет веки нежная мечта,
И обожгут горячие уста.
Я чувствую на теле эти руки,
Боюсь, что мне не пережить разлуки.
Разлуку тяжело перенести,
Ненастье нас преследует и грозы.
Всегда стоят помехи на пути,
Где есть глаза — должны пролиться слезы.
Не могут боги счастье нам простить.
Судьба накроет как крылом напастьем,
Как только заискрятся очи счастьем.
Но чувства не отменит даже Бог,
Бессилен перед сердцем чёрный рок.