Шли дни. Я старался примирить в своём сознании две реальности и жить дальше. Но каждый раз, когда я смотрел на Эмили, я вспоминал семью, которую потерял, и это наполняло меня болью.
– Скажи, Эмили, – однажды спросил я свою нынешнюю жену, – почему мы прожили вместе тридцать лет, но у нас нет детей?
Она посмотрела на меня с удивлением и печалью в глазах.
– Егор, я думала, ты больше не хочешь говорить об этом. Это болезненная тема для нас обоих.
– Я знаю и прошу прощения. Но мне нужно понять, – ответил я.
Эмили глубоко вдохнула.
– Ты знаешь, Егор, я – актриса и не могла позволить себе выпасть из обоймы, – сказала она. – Если бы я забеременела, я бы потеряла форму, пока ходила с животом и затем кормила. Агенты и режиссёры быстро обо мне забыли бы. А наверстать упущенное – ой, как это трудно.
Я посмотрел на жену, её глаза были полны печали, я понял, что она тоже мучилась из-за того, что не стала матерью. Я почувствовал вину за то, что причинил ей боль, напомнив о детях.
– Эмили, прости, что поднял болезненную тему, но ты понимаешь, что я мало что помню из нашего прошлого, – сказал я.
Она покачала головой.
– Нет, Егор, не извиняйся. Это не твоя вина. Просто это мой выбор. Актриса – не просто работа, это призвание. Моя карьера всегда была приоритетом, и я не могла рисковать ею ради ребёнка.
Я взял её за руку и нежно сжал.
– Я понимаю, Эмили, и не виню тебя за это. Ты невероятно талантливая актриса, и ты многого добилась. Просто мне жаль, что всё сложилось так, – сказал я.
Она посмотрела на меня с грустной улыбкой и обняла, уткнувшись лицом в моё плечо.
Тем временем в обычных снах, где я не путешествовал в прошлое, мне начали сниться мои дочери, которые у меня и Аллы были в другой жизни – Ксюша и Маруся.
Им было по 16 лет. Они заканчивали школу.
Ксюша – красивая девушка с непослушными вьющимися волосами, похожими на волосы её матери. Маруся, напротив, пошла в отца: тонкая и высокая, как тростинка, с тёмными волосами. Несмотря на разную внешность, они были очень близки и чем-то походили друг на друга, возможно, своими задорными и нежными улыбками.
К удивлению, с годами мои воспоминания о них и о нашем времени вместе не стирались, а, напротив, становились всё более яркими и осязаемыми. Я мог вспомнить, как Ксюша играла на гитаре и выступала в школьной рок-группе. Маруся рисовала картины, и многие предсказывали ей карьеру талантливой художницы.
В моих снах мы смеялись, шутили, гуляли, отмечали их дни рождения и просто прекрасно проводили время вместе.
Я не мог смириться с тем, что никогда не смогу испытать это наяву. Это было горько-сладкое чувство. С одной стороны, я был благодарен за возможность снова видеть их, пусть даже только во сне. С другой – не мог избавиться от печали, зная, что они не существуют в этом мире.
Однажды, когда я сидел, погружённый в воспоминания о прошлом, ко мне подошла Эмили.
Она видела, что я испытывал душевную боль, и хотела помочь мне.
– Егор, я вижу, что ты мучаешься, – сказала она, её голос был полон заботы и сочувствия. – Я знаю, что ты думаешь о своём прошлом и о семье, которую оставил. И понимаю, что тебе нелегко смириться с тем, что они никогда не существовали в этой реальности. Я понимаю, как трагична для тебя утрата дочерей. Если ты не можешь так жить, давай расстанемся. Ты сможешь вернуться в наше прошлое и не делать мне предложение, и тогда, возможно, твоей женой снова будет Алла, и ты вернёшь своих детей.
Слова Эмили эхом раздавались у меня в голове, пока я пытался осмыслить то, что она сказала.
Я посмотрел ей в глаза, пытаясь найти хотя бы малейший намёк на шутку или желание манипулировать мной. Но всё, что я увидел, – это искренность и подлинная забота о моём благополучии.
– Эмили, я не могу поверить, что ты предлагаешь мне уйти, – сказал я, чувствуя, как в горле встал ком.
Она поджала губы и опустила взгляд на свои сложенные на коленях руки.
– Не буду скрывать – это сложно, но я вижу, как ты страдаешь. И я не могу видеть тебя таким, – сказала она.
Её голос был мягким, как лёгкий ветерок, и это успокаивало меня. И в то же время её слова вызвали бурю эмоций в моей душе.
Я знал, что мне придётся выбирать между двумя реальностями, двумя жизнями и двумя семьями. С одной стороны, я не мог игнорировать ту любовь, которая объединяла меня с Эмили, несмотря на то, что мы были из разных времён. Но, с другой стороны, я не мог избавиться от воспоминаний о своих детях. Я всё ещё слышал их смех и видел их улыбки, они жили в моей памяти. Я хотел снова обнять их, видеть, как они взрослеют.
Это был трудный выбор, но я решил последовать совету Эмили. Я понял, что не могу цепляться за прошлое, жертвуя настоящим и будущим.
В тот вечер мы попрощались с Эмили, в последний раз провели вместе время, и я заснул, пытаясь направить себя в тот момент из прошлого, когда сделал ей предложение.
Открыв глаза, я снова оказался на своей даче, в тот самый момент, когда мы с Эмили лежали в постели и говорили о нашем будущем.
– Ну что, давай изменим будущее прямо здесь и сейчас, – предложила Эмили. – Нам уже по восемнадцать лет. Почему бы нам не пожениться? Тогда никто не сможет нас разлучить, и ты не женишься на Алле.
Наступила пауза. Я уже хотел снова сказать ей, что думал об этом давно, и что мы пойдём в ЗАГС на следующие выходные, но, преодолев себя, сказал:
– Нет, Эмили, я не могу этого сделать, я слишком люблю своих дочерей.
Эмили посмотрела на меня с разочарованием, но затем на её лице мелькнула слабая улыбка. Я подумал, что она поняла, как трудно мне было принять это решение.
Эмили отвернулась, сжала губы, а затем встала и ушла в другую комнату.
Я смотрел ей вслед, и чувство утраты и печали охватило меня с необычайной силой. Я не мог поверить, что только что отпустил женщину, которую любил, которая была рядом