И это при том, что все окна занавешены. Пациента раздражают даже малейшие лучики света. Плохо дело. Речь идёт о поражении нервной системы и органов чувств. Вопрос только в том, насколько далеко зашли повреждения в головном мозге?
Пора направить взор «анализа» туда.
— Нет, не надо включать фонарик, я верю вам на слово, — ответил я. — Помнится, вы упоминали, что его постоянно рвёт. Есть и другие симптомы поражения пищеварительной системы?
— Тошнота, рвот и неукротимый понос, — тут же ответил Адлай. — И это вам ещё плохо видно, что происходит с его руками, ногами и шеей. Мальчик двигается с большим трудом. Теперь понимаете, о чём я говорю, доктор Кацураги? Симптомы слишком разношёрстные. На такое способен только «Фебрис-12».
Иманати мог спокойно говорить о вирусе прямо при пациенте, поскольку мальчик, судя по всему, не понимал английского языка, на котором мы с коллегой как раз и общались.
Вот только я был уверен, что Адлай ошибается. Судя по всему, он просто слишком перенервничал и перестал объективно мыслить, когда столкнулся с этими симптомами. И я могу его понять. Да, действительно, ситуация выглядит так, будто у мальчика отказывает вообще весь организм.
Но стоит учесть, что «Фебрис-12» — не единственный вирус, который умеет так делать.
Я временно отстранился от монолога Адлая Иманати и погрузился в нервную систему пациента. И довольно быстро нашёл то, что искал. С его спинном мозге начались необратимые изменения. Передние рога — участки, где проходят нервы, отвечающие за движение, возникли участки нарушения кровообращения.
И вскоре после этого я нашёл вирусные частицы. Но не «Фебрис-12».
Моя теория оказалась правильной.
— Доктор Иманати, кто доставит детей до ближайшей инфекционной больницы быстрее — машины «ВОЗ» или местный транспорт? — спросил я.
— Что⁈ — удивился он. — Но им нельзя контактировать с другими людьми. Тем более с обычными жителями…
— Ещё раз повторяю вопрос, — перебил его я. — Кто доставит быстрее?
— Учитывая, что из «ВОЗ» мне ещё даже не отзвонились, судя по всему, их машины не успели выехать, — ответил Адлай.
— Доктор Иманати, срочно ищите тех, кто может отвезти детей в крупный город. Это — не «Фебрис-12». Никто от них воздушно-капельным путём не заразится.
— Как… — Адлай чуть не выронил телефон. — Тогда что это⁈
— Гарантирую вам, что это — полиомиелит, — сказал я. — Всё сходится. Инкубационный период, симптомы, и даже способ заражения. Скорее всего, где-то в другом месте в воду попали нечистоты. И вирус добрался до детей как раз в тот момент, когда они лазали по источнику. Готов поклясться, что они из него пили.
— Но… А как же камень? — растерялся Иманати. — Разве это — не кусок метеорита?
— Дети могли его придумать. Просто приукрасили историю. Уверен, на самом деле там был самый обыкновенный минерал, — объяснил я. — Если сомневаетесь, можете в случае неудачи доложить «ВОЗ», что это я сбил вас с правильного пути. Я готов взять на себя ответственность. Но детей лучше как можно скорее положить в стационар. Как минимум один из них может на всю жизнь остаться инвалидом.
Я понимал, как тяжело даётся этот выбор моему коллеге. Но у меня сомнений не было, поскольку я собственными глазами увидел вирус полиомиелита. Уж от «Фебрис-12» я его отличить точно смогу.
В большинстве стран эту инфекцию уже давным-давно победили, но в Африке она встречается до сих пор. Болеют в основном только дети, но клинические проявления встречаются лишь в четверти случаев. Однако протекает это заболевание очень тяжело. Как правило, повреждённую нервную систему восстановить уже невозможно. Ребёнок навсегда остаётся парализованным инвалидом, прикованным креслу или костылям.
В моём мире этот вирус тоже встречался время от времени. Основные вспышки, правда, закончились ещё в девятнадцатом веке. После этого Российскую Империю это заболевание больше не беспокоило. Хотя, изучая историю этого мира, я обнаружил, что после прошедшей здесь Второй Мировой войны Россия столкнулась с этой инфекцией ещё раз. Несколько лет подряд каждый год полиомиелит уносил жизни примерно двенадцати тысяч человек. А сорок процентов из заболевших навсегда оставались инвалидами.
Суть этого заболевания — парезы и параличи. То есть, отключение скелетной мускулатуры. Одно дело, когда отключаются ноги или руки. Другое дело, когда вирус поражает дыхательные мышцы. В первом случае человек становится инвалидом, а во втором погибает из-за дыхательной недостаточности.
Перед тем как Адлай Иманати положил трубку, я выплеснул из себя всю свою лекарскую магию и постарался убить вирус, пока ещё не поздно. Стёр его у всех пятерых детей, а затем постарался восстановить хотя бы часть нервных волокон самого тяжёлого больного. Это было сложно, прежде такого на расстоянии никогда не делал.
Мне всех людей жалко, но позволить умереть детям я точно не могу. Именно поэтому я рискнул и, кажется, потратил почти весь свой запас маны.
Ох и пожалею же я об этом в итоге… Хотя, нет — это неправда. Организм мой будет страдать, зато я буду уверен, что поступил правильно и сделал всё, что мог.
Адлай Иманати поблагодарил меня за помощь и отключился.
И только после разрыва связи я осознал, как на самом деле действует компас. Из-за связи через расстояние я потратил куда больше сил, чем думал. По факту помог излечить пятерых детей, а казалось, будто я одним махом восстановил целую роту израненных бойцов.
У меня едва хватило сил доползти до кровати. Чисто инстинктивно перед тем, как заснуть, я сжал свой танто. Почему-то мне казалось, что он сможет поддержать мой внутренний сосуд.
И на следующее утро я убедился, что мой план сработал. Чувствовал я себя так, будто вышел из трёхмесячного запоя, но, по крайней мере, при этом я не погиб. И детей спас — это самое главное. Те четверо точно выйдут сухими из воды, а вот над особенно тяжёлым ещё предстоит побороться врачам из ЮАР. Но летального исхода не будет. Главное, чтобы вернули ему возможность двигаться. Всё возможно я для этого уже сделал.
Организм поднял меня ровно за полчаса до начала конференции. Всё-таки более надёжного будильника, чем внутренние часы, быть не может. По крайней мере, мои меня никогда не подводили.
Я умылся, поддержал себя чашкой кофе, а затем вышел на связь с членами группы «Двенадцать». Пробежался глазами по списку, чтобы вспомнить всех, кто занимается борьбой с суперинфекцией наравне со мной.
«Эдвард Шепард»