— И так тоже бывает, — усмехнулся полковник. — Сейчас, по расценкам, печень орка стоит сто тысяч. Итого, вы заработали двести тысяч. Правда, с этого еще вычтут налоги…
Володя, услышав про козни родного государства, едва не заплакал от умиления, настолько все это было далеким и безнадежно прошлым. Пусть дерут, лишь бы оставшееся заплатили.
Миша, стоявший немного поодаль, — ему не хотелось общаться с милицейским начальником — расслышал про тысячи и подошел поближе.
— Двести тысяч? — Удивился он. — Хороший бизнес.
— Неплохой, — согласился полковник. — Конечно, потом цены пойдут вниз, особенно когда добычей займутся на промышленной основе. А пока снимайте сливки.
Ну, — он вытащил из живота кусок внутренностей, — а вот и печень. Запомнили?
— Да вроде, — неуверенно сказал Володя.
— Тогда вот вам клинок, — Безматерных протянул ему перепачканный синей кровью нож, — работайте.
Володя неуверенно взял его. Убивать орков он научился, а вот потрошить, как курицу, еще не приходилось. Он беспомощно посмотрел на Мишу. Тот сделал вид, что не заметил взгляда друга.
— Миш, попробуешь? — Сделал Володя последнюю попытку.
Миша покачал головой.
— Я лучше рядом постою, поучусь.
Володя посмотрел на полковника. Безматерных отошел к газону и вытирал руки с такой хитрой улыбкой, что Володя сжал зубы и подошел ко второму орку.
«Представь, это свинья», — приказал он себе.
Володя положил орка на спину и уверенно взрезал живот.
— Как и у нас, справа, — подсказал подошедший Безматерных.
Ничего сложного в копании в животе Володя не обнаружил. Как говорится, глаза боятся, а руки делают. Он уверенно перерезал сосуды, ведущие к печени, очистил ее от нутряного жира и вытащил, бросив в пакет к первой.
— С тебя бутылка, — предупредил он Мишу.
Безматерных скромно кашлянул, напоминая, что ему тоже кое-что должны.
Володя решил не уступать.
— А с вами, товарищ полковник, мы только квиты. Мы вам помогли выжить, а вы нам — заработать денег.
Безматерных добродушно рассмеялся.
— Вам, ребята, палец в рот не клади, по локоть откусите. А вон, кстати, и подмога идет.
Пора покидать поле боя. Не ночевать же им здесь.
Глава 4
Дима пришел в себя уже вечером. Миша только завистливо поморщился, когда тот, прислоняясь к стене, самостоятельно направился в туалет.
— Везет же людям, — сказал он, впрочем, беззлобно. Миша вообще не был способен долго дуться или злиться и давно признал первенство своих друзей. Их успехи его совсем не удивляли. Так и должно быть. Вот если бы они опростоволосились, как вчера.
— Как самочувствие? — Поинтересовался он, когда Дима вернулся на этот свет из орчьего ада.
— Ох! — Дима бессильно опустился на кровать. — Вы тоже попробовали разновсякие «радости»?
— Я не знаю, о чем ты говоришь, — Миша сел на краешек его кровати, — но, скорее всего, мы пережили все одинаково. За исключением одного, — знаешь, как мне завидно, я на ноги встал позже.
— Позавидуй чему-нибудь другому, — попросил Дима хрипло. — Знаешь, как мне плохо. А вообще, Володя прочухался почти сразу.
— Знаю, что тебе плохо. — Миша хмыкнул, решив не говорить больше о сроках ада. — Сам пережил. Тебе ничего не надо?
— Нет. А Володя где? С подругой любовь крутит?
— С которой?
Они посмотрели друг на друга понимающе.
— В общаге только Валька.
Миша покачал головой.
— Везет же людям. Почему на меня красивого и сильного никто не смотрит, а за нашим другом бабы табуном ходят?
— Нашел чему завидовать. Так ты не сказал, где он.
— Трудится. Выясняет у граждан бывших учащихся, кто мы такие и что мы должны делать для общего котла.
— Да? — Дима встревожено вскинул глаза. — Ничего страшного?
— Володя ничему страшному произойти не даст, — настолько уверенно сказал Миша, что Дима ему поверил.
А Володя действительно разбирался, но не в их вкладе в общий котел, а в том, что его троице этот котел не нужен. После возвращения в общежитие с контуженым Димой, он решил перестать миндальничать. Хотите ребята жить самостоятельно, — пожалуйста! Только себя сами кормите. А они будут питаться отдельно. Обедать можно у Безматерных, завтраки и ужины сойдут в сухомятку. Он мстительно сощурился.
Володя подумал, что если их прижмут, он убедит друзей переселиться в другое здание. Мало ли квартир в городе свободных. Жилищный вопрос не проблема. Жалко этих дураков, корчащих вольнолюбивых сынов отечества, не способных ни защитить себя по настоящему, ни прокормить.
Он заглянул в столовую, в которой без особых проблем выпросил чайник сладкого чая и сухарей. Девчонки-поварихи, не страдая манией величия, в отличие от мужской части общежития без всяких оговорок признавали старшинство троицы. Одновременно он убедился, что продуктов осталось дня на два. Девчонок это пугало. Володе их стало жалко, но предложить что-либо он был не в силах. У него и так уже две особы на шее.
Следовало срочно становиться на довольствие к Безматерных. Если они выглядят так круто, может, им дадут паек в счет заработанных денег. Все же они с государством огребли за сегодняшний день двести тысяч!
Слегка перекусив с Мишей и, разумеется, Валей, которая, как только он появился в общежитии, почти не отходила от него, не дождавшись, пока Дима очнется, он снова вышел в коридор, решив навестить бывшую дружину. Он знал, куда идти. В комнате отдыха, которая стала нечто вроде центра студенческой активности, как всегда, болталось несколько человек.
Поначалу они с опаской косились на него. Он стал таким сильным, что мог отлупцевать всех вместе взятых. Особенно после веселого разговора накануне. Но Володя был миролюбив и дружелюбен. Он рассказал несколько анекдотов, услышанных от ментов, выложил последние новости о событиях в стране — студенты, разумеется, ни о чем не знали. Электричество прощально пискнуло, батареечные радиоприемники не работали из-за орчьего излучения. Хотя, события были такими, что они ничего не теряли. Как всегда, денег у государства мало, а расходов много. В России убивали, воровали, и уже смотрели на Зону, как на нечто обычное, жители которой обязаны, как и все остальное население, выкручиваться самостоятельно.
Как специально, в комнату вошел озабоченный Серега Савельев. Увидев Володю, он едва не споткнулся. Чувствовалось, ему очень хочется уйти, а еще лучше дать по шее за Валю. Но он сдержался, и, как ни в