И делать это я старался так, чтобы сверху было непонятно, что именно здесь происходит. Когда тряпка уже хорошо принялась, и огонь, мне кажется, даже добрался до ящика под ней, я отшвырнул дубиноносца и закричал:
— Он нас поджёг, он хочет нас сжечь! Нас окружили и подожгли!
Сначала Маша, которая приглядывала за проломом, чтобы оттуда никто не влез, испуганно обернулась, но почти сразу поняла, что я играю, и вернулась к контролю дыры, дав мне возможность продолжать разыгрывать свой спектакль.
— Надо спасаться! — продолжал я, — они хотят нас сжечь!
Я сдёрнул горящую тряпку с ящика, как будто хотел потушить, и швырнул на другую кучу деревянного хлама под такой же тряпкой. Там пламя начало разгораться ещё быстрее, найдя новую пищу.
Всё это барахло всегда находилось под крышей, было высушено до предела и, встретившись с огнём, начинало гореть мгновенно и даже как будто радостно.
Парень, которого я отпустил, ошалело смотрел на разгорающееся пламя и пятился назад. Второй, который получил клюшкой в живот, понемногу приходил в себя и тоже начал отползать от огня. Первый помог ему встать, и они некоторое время ещё думали, что делать, а потом вдруг резко полезли на выход через завалы хлама.
— Ага! Подожгли и удираете? — орал я.
Я специально всё время повторял, что это они нас подожгли, чтобы у наблюдателей закрепилась мысль, будто это не наша инициатива и мы здесь скорее жертвы, чем зачинщики пожара. Потом они, естественно, всё поймут. Но это будет потом, а нам важно то, что происходит сейчас.
Делая вид, что пытаюсь потушить, я хватал и перекидывал тряпку с места на место, стараясь создать впечатление человека на грани паники. Огонь охватывал всё большее и большее пространство тупика. Одна из горящих тряпок улетела на деревья, расставленные у входа в тупичок, и пламя радостно начало пожирать пластик, который ему тоже пришёлся по вкусу.
Раскидывая горящие тряпки, я сознательно обходил вниманием одно место, стараясь сохранить его как можно дольше. Его время пока не пришло.
Огня становилось всё больше, тупик стремительно заполнялся дымом, и скоро уже нужно будет переходить к следующей фазе плана.
Я схватил горящий с одной стороны ящик, и с криком:
— Мы горим, нужно выбросить отсюда эти ящики! — запихал его в проломленную Машей дыру, где ещё дежурили несколько дубиноносцев. За этим ящиком туда последовали ещё несколько, так, что вход оказался завален бодро разгорающейся древесиной. Если повезёт, то и сама стена тоже может загореться.
— Ты точно понимаешь, что делаешь? — спросила Маша, прикрывая лицо сгибом локтя, — мы же здесь сейчас задохнёмся!
— Мы все умрём! — истерично заорал я и весело подмигнул Маше.
Она поняла, что у меня всё под контролем, и больше ничего говорить не стала.
Количество дыма стремительно увеличивалось, так что сверху наверняка нас уже было плохо видно.
— Нужно дышать через ткань, чтобы не задохнуться! — крикнул я и схватил чуть ли не единственный уцелевший большой кусок тряпки, накрывающий всякий хлам. Я приберёг его специально, как раз для этого момента.
Подбежав к Маше, я накрыл и себя и её этой тканью, и заставил опуститься на четвереньки.
— Думаешь, поможет? — с сомнением в голосе спросила она.
— Нет! — радостно ответил я, и эта радость была свидетельством того, что всё именно так и задумывалось. И если я не спятил и не решил таким образом нас угробить, чтобы оборвать мучения, значит, какой-то план всё же есть.
Я увлёк Машу за собой, и мы на четвереньках, накрытые тряпкой, приползли в то место, где находился люк. Я очень надеялся, что дым и ткань позволили нам совершенно исчезнуть из поля зрения тех, кто наверху. Пока они потушат пожар, пока будут считать нас погибшими, и пока, наконец, разберутся, что к чему, пройдёт немало времени. И это время — наша фора. Нужно воспользоваться ей по полной программе… только бы там внизу был проход, только бы был!
Это было самое большое допущение и самое слабое место моего плана. Но учитывая наш опыт знакомства с местными коммуникациями и дующий оттуда ветерок, я надеялся, что проход там быть должен.
Когда я отвернул «ковровое» покрытие и нашему взору в сумраке и дыму под тряпкой открылся люк, Маша сначала улыбнулась, но тут же взглянула на меня озадаченно. Видимо, она понимала, что исследовать этот путь я не мог физически, и весь расчёт строился на надежде, что выход там есть. Но сейчас уже других вариантов всё равно не было, и нужно было использовать этот до конца.
Я поддел крышку и отодвинул в сторону. Маша тут же запустила туда светоч, послав его в самый низ.
По стене этого колодца шли металлические скобы, как это обычно и бывает в таких местах. В самом низу, метрах в семи, было сплетение из труб с множеством вентилей.
— Давай! — скомандовал я, и Маша начала спуск. Отсюда было не видно, есть ли там выход, но мы шли ва-банк.
Я по пояс залез в люк, высунул руку из-под тряпки и притянув к себе ближайший деревянный подиум, осторожно повалил его на себя. И уже, когда он лежал на тряпке, которая накрывала нас верху, я с трудом надвинул крышку люка на своё место и спустился вниз. Не сразу они поймут, куда мы делись. Очень не сразу.
Маша ждала меня на лестнице, в месте, до которого хватало соединяющего нас поводка. Как только мы спустились вниз, Маша тут же встала на четвереньки возле узкого и невысокого лаза.
В принципе даже идти там было можно, но сильно согнувшись. И непонятно, насколько далеко.
— Ну что? — спросил я.
— Ветерок оттуда дует! — радостно обернулась ко мне Маша.
— Ну, тогда валим, валим, валим… — подтолкнул я её вперёд.
— Нет, всё-таки кто-то должен ответить за все наши мучения, — сказала Маша, устремляясь в проход.
— Не кто-то, а вполне конкретный человек, — сказал я, — и зовут его Воланд де Морт.
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.
У