“ Внимание… – Прошептала Сима. – Мы нашли кое-что, о чём вообще не должны были знать. Это не просто объект. Это запретная зона. Уровень допуска – неизвестен. Вероятность присутствия активных артефактов Древних: 93%.”
В это момент Серг стоял, опершись о перила старой заброшенной технической платформы, глядя на виртуальный макет заражённого яруса. Перед ним сейчас была визуализация пси-кокона: Тусклый овальный купол, скрытый под погибших цивилизаций, под слоем защитных искажений. А за ним могло находиться то самое нечто, что хранилось тут с тех пор, как этот уровень ещё жил своей прежней жизнью. Теперь у него был доступ. Теперь он мог войти. Но был ли он к этому готов?
Сима не спрашивала. Она просто активировала следующее окно:
“Подготовка разведывательного зонда начата. Риск: крайне высокий.Потенциал: абсолютный.”
Пробирались они медленно. Наноботы-диверсанты, некогда уверенные, почти неуязвимые в заражённых зонах, теперь оказались словно слепцы, идущие в гулком тумане. Пси-кокон, укрывавший запретный сектор, был не просто полем подавления. Он подавлял саму природу команды, вмешивался в связи, разрывал их, искажая сигналы, поглощая управляющие импульсы. Некоторые из наноботов останавливали движение, просто застывая в неподвижности. Будто банально теряли "смысл" своего существования. Другие начинали двигаться обратно, петляя, сбиваясь, как насекомые, потерявшие феромонный след.
Но Сима не отступала. Пользуясь поддержкой нескольких уже подконтрольных ей кластеров ИИ, она переписывала алгоритмы прямо на лету – превращая структуру сигнальных цепей в хаотически меняющуюся, ритмически пульсирующую систему, напоминающую пульс мозга, а не цифровой код. Такой подход оказался более устойчивым в условиях пси-воздействия. Добиваясь хоть какого-то результата, и даже при его отсутствии нейросеть Серга шептала:
“Снижение отклика: 48%. Потери юнитов: 63%.
Новая форма пакета команд: био-подражательная. Синхронизация с коконом: частичная. Преодоление барьера: возможно. “
И вот, спустя долгие часы этого молчаливого противостояния технологий, первая волна наноботов всё же проникла вглубь этого таинственного сектора. И добралась до оборудования защиты, которое и мешало им всё это время функционировать в полной мере. А когда пси-подавление отключилось, пространство будто вздохнуло с облегчением – от гулкого давления, от искажающей дрожи не осталось даже и следа. Купол медленно растворился, а за ним возникла колоссальная полусфера, утопающая в мягком призрачном свете. Внутри располагались залы, уходящие вглубь на десятки метров, словно лабиринт храмов, в которых каждый отсек – это полностью отдельная экосистема, отдельная логика.
Вся эта, закрытая ранее территория, была занята цельнолитой конструкцией, вероятно из пси-структурного металла, покрытой переливами текучих глифов, бесконечно изменяющихся при приближении к ним. Потолки здесь были куполообразные, инкрустированные антигравитационными узорами. Пол словно реагировал на присутствие наблюдателя, придавая лёгкую иллюзию плавания в воздухе.
Все помещения внутри сектора по своей сути представляли из себя полноценные отсеки для хранения артефактов. И каждый артефакт, что был в этом хранилище, находился в своём собственном отсеке, защищённом уникальной системой изоляции. Один был заключён в голографическую сферу, где само пространство вокруг постоянно искривляется, как бы "обтекая" его… Другой – внутри живого контейнера, напоминающего плоть, пульсирующую с ритмом, отличным от любого биологического организма, знакомого людям… Некоторые располагались под куполами абсолютной тьмы, где свет исчезает без остатка, и попытка просканировать вызывает у нейросети аномальные сигналы, похожие на боль. И это всё явно были артефактами тех самый Древних, что были пси-одарёнными, и повсеместно использовали подобное в своих изделиях.
Но были здесь и технологические артефакты. В виде устройств, напоминающих свернутые конструкции, разворачивающиеся на импульс мысли, изменяющие форму. Манипуляторов, работающие в фазовом сдвиге, позволяющие трогать объекты в соседних измерениях. Компактные энергоядерные сферы – "стабильные бури" в стеклянных сосудах, которые можно использовать в качестве неиссякаемых источников энергии.
А немного погодя нашлись и биологические артефакты. Усыплённые червеобразные симбионты, способные якобы проникать в нервную систему носителя, улучшая восприятие своей жертвы. Капсулы с химерной флорой – растения, реагирующие на мысль и выстраивающие кристаллические структуры из воздуха. Зачаточные органы, сохраняемые в пси-контейнерах, источающие слабый гул – биологические матрицы неизвестного назначения.
Следом за ними обнаружились и ментальные артефакты. Это были объекты, которые могут быть видны только при фокусировке определённой мысли. А без неё они исчезают, будто их нет вовсе. Кристаллы, при приближении к которым даже дрона, ведущего съёмки, у Серга начиналось полноценное дежа-вю, словно он уже держал их когда-то, но не может вспомнить, где и когда это могло произойти. Структуры, создающие ложные воспоминания, буквально внедряя их во временные слои сознания.
Но то, что практически сразу привлекло внимание парня, располагалось в самом центре этого хранилища. Где стоял величественный пьедестал, парящий в силовом поле. Над ним, словно живя собственной жизнью, медленно вращалась слегка приплюснутая сфера, окружённая тремя кольцами, так же вращающимися вокруг неё. Каждое такое кольцо испускало различные типы излучения – гравитационное, псионическое, и структурное. Сам этот артефакт оказался энергетическим источником, превышающий любой известный аналог минимум в семьдесят пять раз по плотности энергии, и в несчётное число раз по стабильности.
“ Этот источник, – прошептала Сима, – не должен существовать. Его ядро построено на непознанной форме вещества. Это праматерия. Похоже, она может формировать энергию по намерению.”
Услышав такое, Серг замер. Он смотрел на всё это, едва дыша. Это не просто хранилище. Это музей самой древней силы. Кладовая того, что даже Ткачи считали слишком могущественным, чтобы использовать. Он машинально провёл рукой, и дрон, что вёл сейчас эту съёмку, сразу же активировал интерфейс бокового терминала, и тот отреагировал. Но на мгновение на нём промелькнуло лицо. Не человеческое. И не Ткача. Это явно был какой-то неведомый Древний. Глядящий прямо на него. И исчезающий с последним импульсом пси-реакции.
Сима действовала методично – с холодной логикой исследовательского ИИ, но с той глубокой осторожностью, которая граничила почти с суеверным почтением. Ведь это хранилище, в которое они проникли, было не просто складом. Оно было высокотехнологичным саркофагом, рассчитанным на удержание сил, которых не должен был касаться ни один разум, неподготовленный к их сути.
Так что, практически сразу, и прямо под руководством Симы, начался полноценный анализ систем охраны хранилища артефактов. Исследовательский ИИ начал детальный разбор охранного комплекса: Пси-изоляторы слоистого типа Каждый отсек имел не одну, а три наложенные оболочки, работающие в разных фазах – физической, ментальной и пространственной. Это была не просто изоляция, а динамически адаптирующиеся коконы, реагирующие на свойства содержимого.
Имелись тут и био-сенсорные сетки. По всему периметру располагались тончайшие нити, чувствующие даже потенциальные импульсы намерений. Если кто-то приближался с "неправильным" ментальным состоянием, то система мгновенно инициировала защиту.
Местами применялись локальные искажения времени. Так как некоторые артефакты хранились в зонах, где время текло иначе