- Я скучный персонаж. Что о тебе?
- А я весёлый. – наконец и он разворачивается, - люблю отрываться, путешествовать. Можем куда-то слетать.
- Серьёзно? – тут уж не выдерживаю я и смеюсь, - Неужели кто-то ведётся на это?
Парень тоже ухмыляется. Симпатичный, смазливый, весь такой до оскомины идеальный. Во вкусе многих. Возможно, был бы и в моём, если бы не….
- Ещё как. Мальдивы, Бали. Хочешь? Деньги у меня водятся.
- Не-а.
- Да чёрт, с тобой сложно! – чешет затылок, не отрывая от меня взгляда.
- Я предупреждала.
- Ладно тогда, пойду искать кого попроще, - протягивает мне мой коктейль и ударяется с ним своим, - но ты классная.
- Ещё бы, - делаю несколько глотков, счастливая от того, что парень оказался понятливым, и не будет надоедать мне своим присутствием, как вдруг бокал резко выдирают из моей руки.
Да так, что красная жидкость растекается по футболке, капли падают на новые штаны. Чёрт, я же не отстираю их!
Возмущённо открываю рот, натыкаясь на Зака, стоящего прямо передо мной и держащего мой коктейль.
- Ты в своём уме? – рявкаю, кремируя его глазами.
Опять начинается!
Но Зак не смотрит на меня. Он, сощурившись, уничтожает глазами парня.
Меня начинает злость окутывать. Вот именно поэтому я и ушла от него. Он постоянно реагировал неадекватно.
- Пей сам свою бодягу, - протягивает мой стакан парню и выжидающе выгибает бровь.
Бодягу? Непонимающе перевожу взгляд на парня.
Он как-то гадко ухмыляется. И расстроенно что- ли.
- Это не для меня было.
- А пить будешь ты!
- Да там доза детская, чисто расслабить.
Доза? До меня постепенно доходит. Вдоль позвоночника ледяной пот выступает. Так вот почему он елозил моим бокалом!
- Вот и расслабься! – тычет ему в грудь стакан Зак.
- Обойдусь, - бросает тот прежде, чем встать и уйти.
- Эй, Алекс, - Зак ставит бокал на стойку, перегибается через нее, и что-то говорит бармену, указывая на парня.
Тот с пониманием кивает, нажимает на кнопку под стойкой и через секунду рядом с ним оказываются два охранника.
Ярость во мне приобретает новый характер. Грудную клетку сперло, в голове мутнеет. Значит, вот как это происходит… я даже ничего не заметила. И на вкус не почувствовала. Словно и не было там ничего. Мама, наверное, тогда точно также попалась …
Дышать становится больно.
Стискиваю челюсти. Вот поэтому я и ненавижу этих ублюдков. На что только не пойдут, чтобы просто трахнуть девчонку!
Соскакиваю со стула, на ходу хватая стакан и быстрым шагом догоняю ублюдка.
- Эй, - кричу ему в спину, а когда тот оборачивается, выплескиваю ему в физиономию его же наркотический микс, а потом заряжаю пощечину. – Ты урод! – выкрикиваю в отплевывающееся лицо и снова замахиваюсь, но он ловит мою руку. Больно сжимает.
Приближается, но не успевает ничего сказать, хотя я бы послушала. Послушала и исцарапала его холеную рожу за то, как собирался поступить.
Зак одной рукой выдергивает меня из его захвата, а второй толкает в плечо прямо в руки охранникам.
Меня всю колотит, как при лихорадке. Ненавижу! Сжимаю ладонь в кулак, липкую от коктейля, следы которого остались на коже от пощечины, и наблюдаю как его уводят.
- Пойдём.
Зак тянет меня в сторону, но через несколько шагов мне становится как-то странно.
Будто слабею, ноги идти отказываются.
Притормаживаю, отчего он тут же оборачивается.
Боже, я же сделала всего несколько глотков!
Серьёзный взгляд быстро пробегается по моему лицу.
- Сильно плохо? – склоняется к моему уху.
Прислушиваюсь к себе. Непонятное состояние. Лёгкая слабость и хочется присесть. Высматриваю около барной стойки Эмму. Рядом с ней уже другой парень. Это хорошо. Те были вместе. Видимо, увидел, что друг быстро свалил и тоже сделал ноги.
- Тара, - Зак поднимает моё лицо за подбородок и всматривается в глаза, - плохо тебе?
Сглатываю слюну, и проваливаюсь в прошлое. Смотрю на него, а голова кругом идет. Кружит-кружит, оставляя в центре только до боли любимое лицо с живыми, горящими глазами. Зачем-то пробегаюсь пальцами по заостренной колючей скуле и застываю около губ.
Я тосковала. Сильно – сильно. Сердце больно сжимается и щемит. Музыка в ушах кажется безумно громкой, а блики света в клубе ослепляют. Наружу прорывается секундная слабость, за которую я позволяю себе то, чего мне так сильно не хватало – обхватить напряженную щеку и уплыть в любимых глазах цвета осенней листвы. Зак замирает. Сглатывает, а его челюсть еще сильнее напрягается под моей ладонью.
Медленно моргаю, одновременно убирая руку.
- Нормально. Домой хочу, - выдавливаю из себя через силу.
- Вещи где твои?
- Там, - киваю на помещение для персонала и позволяю ему себя вести.
Сейчас не время упираться. Если бы не он, я бы возможно, повторила жизненный сценарий моей мамы.
4
- Садись, - открываю дверь, но Тара топчется на месте.
Хмурится, переводя взгляд с машины на дорогу.
- Вообще-то я хотела пройтись.
- В три часа ночи?
Она выгибает бровь, мол когда это было проблемой, а у меня под кожей воспоминания волной прокатываются. Мы любили вот так ночью погулять пешком. В городе никого, предрассветная тишина и мы вдвоем, за руку по тротуарам. Помню, она однажды обула в клуб туфли, а потом ей захотелось прогуляться. На горизонте брезжил рассвет, Тара натерла мозоли, и мне пришлось нести её на своей спине домой. Не то, чтобы я жаловался. Сейчас бы я всё это повторил, но не на дружеских условиях, которые она выставила.
- Окей, не аргумент. Тогда думаю то, что ты под кайфом убедит тебя сильнее. Хочешь уснуть на половине дороги? Я конечно, донесу, но может побережешь мои ноги? У меня утром тренировка.
- Я в принципе и такси могу вызвать. Ты не обязан, Зак.
Психую, и шумно выдохнув, буквально силой вталкиваю её на сиденье.
- Свои «в принципе» оставь при себе, - рявкаю и захлопываю дверь.
Сонная, еле языком ворочает, но продолжает сопротивляться. Это не золотая рыбка, это пиранья, мать её. В этом она не изменилась за шесть месяцев. Кусала она меня уйму раз, но тогда я заваливал её и зацеловывал, пока не прятала свои зубы и не начинала мурлыкать в моих руках, как податливая кошечка.