Во рту непроизвольно вырабатывается слюна, желудок сжимается от предвкушения.
Но я опускаю глаза и сухо отвечаю:
— Я не голодна.
— Неужели? — в голосе Кайроса звучит нечто тяжелое и металлическое. — Предлагаешь посадить тебя на голодный паек, пока у тебя не появится желание позавтракать со своим истинным?
Вздрагиваю. Мне внезапно становится холодно и неприятно.
— Надо же, вы вспомнили про то, что мы истинные, — произношу каждое слово с сарказмом, делая акцент на последнее слово. — Не думаю, что вас на самом деле беспокоит наша истинность. Вы просто ждете, что я вам отдам ключ.
— Ты становишься умнее, — он расслабленно откидывается на спинку кресла. Наклонив голову набок, задумчиво изучает меня.
— Ну вот и поговорили, — с выдохом добавляю я. — Все маски сброшены и точки расставлены.
Мужчина изгибает бровь. На его устах расцветает сдержанная ухмылка.
— А ты рассчитывала, что истинность между нами для меня что-то значит?
— Не угадали, верховный. Я даже близко не тешила себя надеждами о том, что я могу быть вам хоть сколько-то интересной.
В глазах мужчины что-то мелькает. Нечитаемое и непонятное, очень похоже на раздражение. Тут же гаснет и он отворачивает голову к окну.
Сказать по правде, задерживаю взгляд на его лице, пользуюсь возможностью. Всё-таки он очень красивый мужчина. Это не юношеская и слащавая красота, а именно грубая и мужская.
Свет из окна просачивается сквозь газовую алую занавеску и оседает на его чертах, создавая изумительную игру света и теней, подчеркивая резкость скул и линию волевого подбородка.
Тёмные волосы блестящими волнами падают на сильные плечи. Рубашка, одетая на мужчине, распахнута и я задерживаю взгляд на его груди и поджаром рельефном животе.
Невольно опускаю глаза ниже…
Из-за позы, в которой он сидит, мягкая кожа штанов натягивается, обрисовывая внушительный бугор.
Чувствую, как щеки припекает. Облизываю пересохшие губы и к своему стыду понимаю, что меня поймали с поличным.
Он ловит мой взгляд, темные глаза прищуриваются.
— Нравлюсь? — спрашивает напрямую.
— Нет, — поспешно отворачиваюсь.
Как же неловко…
И безумно стыдно.
— Хватит ломаться, садись, — с нажимом произносит верховный.
Потоптавшись на месте, направляюсь к краю стола, куда ранее он предложил мне сесть.
— Не туда.
— А? — оборачиваюсь, все еще смущаюсь.
— Сядь сюда, — он кивает на свои колени.
Да он издевается.
Замираю с округленными глазами и снова невольно смотрю на его ширинку. Щеки уже не просто припекает… а они горят, будто к ним прислонили раскаленные угли.
— Я жду, — обозначает четко и кратко. И по взгляду становится понятно, что если я не подчинюсь, он просто посадит меня к себе на колени силой.
А перед этим накажет. Главное, чтоб никак в прошлый раз… спонтанно вспоминаю, что было в его спальне, когда он приказал мне раздеться и от этих воспоминаний по низу живота словно ураган проносится, заставляя лоно предательски пульсировать.
Покорно подчиняюсь. Медлю, шаг за шагом приближаюсь к мужчине.
И когда я дохожу до него, он теряет терпение. Хватает меня за запястье и подтягивает к себе.
Я падаю на его колени и чувствую, как мне в попу упирается каменный бугор, ощутимый сквозь плотную кожу штанов.
В очередной раз ловлю себя на мысли, что надетое на мне платье со своей функцией одежды справляется очень плохо.
Наряд слишком откровенный. Разрезы до самой талии, ткань расходится, оголяя колени. Фактически обнаженной спиной я чувствую жар, исходящий от торса мужчины. И больше всего мне хочется вскочить и убежать, но его ладонь опускается на мою талию и еще крепче вжимает меня в его тело.
Я бы конечно выбрала бы другую одежду. Ту, в которой я привыкла ходить — обычное скромное платье служанки.
Но так вышло, что мою одежду по приказу верховного сожгли, а вместо нее выдали этот развратный кошмар.
Агрегат мужчины продолжает упираться мне в попу. Я нервничаю, стремлюсь сместить угол давления, но в результате становится только хуже, потому что я случайно усаживаюсь на его плоть самым чувствительным местом.
— Не ерзай, — рычит мне на ухо верховный.
Краснею, кусаю губы, напрягаюсь натянутой струной. Чтобы отвлечься, обращаю внимание на тарелки перед верховным.
Еды много, но он ни к чему толком не притронулся.
— Что ты любишь? — неожиданно спрашивает он.
— Я люблю свободу и предпочитаю держаться подальше от опасных и властных нагов.
— Я имел в виду еду, — шумного выдыхает он.
— Аааа, еду… Не знаю. Я сказала, что я не голодна.
Его усмешка обжигает мою щеку.
Он ловит мой подбородок и наклоняет мою голову набок, мягко убирает волосы от лица и наклоняется близко-близко к моему уху.
— Ты снова лжешь. Но мне нравятся твои попытки казаться сильнее и смелее, чем ты есть. Меня это будоражит.
Его низкий, звучащий вибрацией тембр разносится по моему телу тягучей лавой.
— Мне понравилось, как ты вчера терлась о мой хвост. А тебе?
Меня обдает сильным жаром.
Потупившись сижу, краснею на его коленях, желаю навсегда вычеркнуть из своей головы и эти воспоминания.
Но они стоят перед глазами яркой картинкой.
И не только…
Грудь предательски набухает, а соски стыдливо твердеют, выпирая через тонкую ткань.
— Попробуем по-другому, — цедит Кайрос и берет ломтик порезанного тропического фрукта, похожего на манго.
Подносит к моим губам и сладкий сок капает мне на подбородок и липкой дорожкой катится по ложбинке между грудей.
— Раскрой рот, — приказывает он, погружая в полость кусочек.
Я пытаюсь прожевать сладкую мякоть, но у меня не получается это сделать аккуратно. Слишком много сока и он снова стекает по моему подбородку, продолжая заливать мой бюст.
В этот момент Кайрос проводит пальцами по влажной дорожке, оставленной фруктом, скользя под ткань моего платья.
Глава 10
Наглая рука верховного размазывает сок по моему соску. Сладкий сок быстро густеет от трения и обретает липкость. Это создает просто безумные ощущения на нежной коже.
Кайрос окончательно стягивает с моих плеч платье, опуская к поясу.
Он берет новый ломтик и прикусив зубами, наклоняется к моим губам.
Он кормит меня, заставляя вкушать сладкую мякоть, жарко целуя. Я захлебываюсь в медовой вязкости и жаре мужских губ, терзающих мои.