Как я и сказал, многое можно было объяснить. Но не причину, по которой убили Лероя Свита. Предположим, его обман наконец разоблачили. Например, Гаррисон, который знал настоящего Рэйми еще до войны. Или Каллиопа Остин, в замужестве Пьюфрой, выходившая Рэйми в военном госпитале. Неужели кто-то из них настолько разозлился на Свита, что решил сам свершить правосудие, вместо того, чтобы просто донести властям? И кто тогда убил Гаррисона и Пьюфрой уже после смерти Свита?
Я не знал ответов на все эти вопросы, но предполагал, кто может предоставить мне еще один кусочек головоломки. Единственный человек, с которым Свит поддерживал контакт после отъезда из Оклахомы.
Родни Майкл Холл, тот самый Майк, приславший другу открытку из округа Юба.
Глава 39
Мне пришлось ждать рейса до Лос-Анджелеса в аэропорту почти три часа, но, с учетом разницы во времени, уже к вечеру я был снова у себя дома. Позвонив в секретарскую службу, я получил подробный отчет о звонках за прошедшие сутки.
Меня искали полицейские Лос-Анджелеса и Анахайма, правда, судя по тому, что патрульные не дежурили под дверью, ордер на мой арест пока что не был выписан. Мне названивали журналисты, а Фред Дорман просил передать, что, если я ему не перезвоню до вечера, то он лично свернет мне мерзкую шею. Синди особенно подчеркнула слово «мерзкую». Мортон Джасперс искал меня достаточно регулярно, сообщая, что ждет моего звонка то в своем коттедже, то в клубе, каждый раз педантично оставляя номер телефона. Видимо, он не доверял моей способности пользоваться записной книжкой. Также звонил владелец здания, где была расположена моя контора, и также настойчиво просил с ним связаться. Интересно, а ему что было надо? Неужели старый проныра задумал меня выселить под предлогом того, что в моем кабинете был найден труп чернокожего активиста? Или просто решил, что это хороший повод, чтобы пересмотреть условия контракта?
Все это было не слишком интересно. Проигнорировав угрозы Дормана, я перезвонил Джасперсу в его коттедж в поместье Роббенов.
– Вы так и не появились вчера, Стин, – недовольно сказал он.
– Извините, возникал новая зацепка, и я решил немедленно ее проверить. Пришлось слетать в другой штат. Расходы вполне укладываются в выданный аванс, так что не беспокойтесь.
– Что значит, в другой штат? Какая зацепка? Вы же не хотите сказать, что летали в Алабаму повидать родителей Эйба?
– Нет, не в Алабаму. В Оклахому.
– При чем тут Оклахома? Разве Эйб там когда-нибудь бывал?
– Нет, насколько я знаю. Но то, что я выяснил, поворачивает расследование совершенно в другую сторону. Я не хочу рассказывать об этом по телефону.
– Тогда приезжайте немедленно и все расскажите. Или, если хотите, я могу к вам приехать.
– Давайте не сегодня, Джасперс. Я провел сутки в дороге и ужасно устал. Сейчас собираюсь лечь спать. Совершенно не мог заснуть в самолете, так что я совершенно вымотан. К тому же мне нужно проверить еще один след, я сделаю это завтра с утра. Думаю, после этого я смогу предоставить новую информацию мистеру Роббену. Кстати, Пиппа уже вернулась домой?
– Да, еще вчера вечером. Девочка довольно быстро оправилась от потрясения. Она думает о том, чтобы вернуться в Стэнфорд, если у полиции к ней больше нет вопросов. Черт, Стин, ну можете хотя бы намекнуть, что за новый поворот в расследовании? Я же теперь спать не смогу.
– Потерпите совсем немного, Джасперс. Извините, больше не могу говорить. Мой подогретый виски остывает, а подушка на кровати выглядит, как Царство небесное в глазах Сатаны.
– Да вы поэт, Стин. Буду ждать завтра вашего звонка, – рассмеялся Мортон и отключился.
Насчет виски я не соврал, хотя он и не был подогретым. Никогда в жизни не пил горячего виски. Но что касается остального, то я обманул Мортона дважды. Во-первых, положив трубку, я схватился за сигарную коробку и нашел открытку от Майка. Во-вторых, почти сразу же раздался звонок от Аманды, спрашивающей, может ли она приехать сегодня ко мне после работы. Так что спать я точно не собирался.
– Значит, ты с утра едешь в Юбу? – спросила Аманда, когда мы выбрались из постели.
– Да. Ранчо «Кармель» на берегу озера Коллинз. Я прочитал адрес на открытке и нашел место на карте.
– Поедешь на машине?
– Нет, это же другой конец штата. У меня целый день займет только одна дорога туда и обратно. Вылечу с утра в Сакраменто, а там не больше часа езды.
– Ты не хочешь вначале позвонить этому Майку и договориться о встрече? Почему ты так уверен, что застанешь его на этом ранчо. В конце концов, открытка довольно старая, и ты не можешь знать, что они со Свитом по-прежнему общались.
– Я и не знаю. Но если он покрывал Свита все эти годы, то мой звонок его только спугнет.
– И поэтому ты оправляешься туда один? В какую-то глушь к человеку, которому, возможно, есть, что терять?
Я взглянул на нее с интересом. Впервые на моей памяти Аманда демонстрировала чисто женское беспокойство за мою безопасность.
– Ты же даже не вооружен, – продолжала настаивать она.
– К чему ты клонишь? Это моя работа. Всякое бывает.
Вместо ответа она дошлепала босиком до стула, на котором лежала ее сумка, и принялась в ней рыться.
– Вот, возьми, – произнесла она, протягивая мне небольшой пистолет.
Я совершенно забыл волшебные свойства сумок Аманды, из которых она могла извлечь самые неожиданные предметы – от фляжки виски и фонарика до набора отмычек и огнестрельного оружия. Но сейчас ее жест меня совершенно обескуражил.
– Откуда у тебя это?
– Так. Достал один парень по знакомству. Это для самообороны, сам понимаешь. Ты же знаешь, как опасен центр города особенно по вечерам.
– Он не зарегистрирован?
Аманда раздраженно отмахнулась.
– Я постоянно теряю оружие и покупаю новое.
Бывший коп во мне закипел от возмущения. Но я вспомнил, что ничего по сути не знаю об превратностях жизни голливудских тружеников, в особенности, продюсеров. Например, я до сих пор не знал, чем именно занимается Аманда, когда улетает в многодневные командировки, когда задерживается до трех часов ночи в своем офисе или на студии, когда садится в свой лимузин и катается часами по шоссе с каким-то режиссером, чтобы побеседовать с ним «в спокойной обстановке». Я подозревал, что, если посетить обычный