– Поклянись, что ты девственница!
Маша в ужасе кивает.
– Врача не надо вызвать, чтобы подтвердил твои слова? Клянешься моей жизнью?
Маша снова кивает и оторопело смотрит на меня.
Дверь захлопывается за боссом. И я остаюсь в аду.
Не глядя в глаза Марии, беру ее за руку, веду за ширму.
Глаза девушки наполняются слезами.
– Ты чо подумала? Я не насильник какой. Хочу помочь тебе раздеться. Фу… переодеться. Чтобы спать лечь.
Усилием воли заставляю себя взять в руки. Не нервничать. Вся эта ситуация сводит меня с ума капитально. Одно дело за преступниками бегать и подслушивать их разговоры, рискуя жизнью. И совсем другое, возиться с их красивыми молодыми дочурками.
– Я отвернусь, ты снимай свитшот, – говорю тихо и отворачиваюсь.
– Эй, – Маша зовет меня очень тихо спустя пять минут. – Я не смогла. Мне очень больно.
Оборачиваюсь, свитшот повис всей своей массой на больной забинтованной руке.
Лицо Маши искажено гримасой боли, по щекам текут слезы отчаянья.
Осторожно стаскиваю свитшот и в шоке гляжу на девушку.
Она безумно соблазнительная и красивая.
Если бы встретил такую лет пять назад, то сделал бы всё, чтобы затащить в постель и заниматься с ней сексом дни напролет. Долго и обстоятельно.
А сейчас ничего не ёкает, безмолвное равнодушие моего тела и страх.
Маша замечает как я рассматриваю ее, и пытается скрыть волнение. Чуть пухлые губки приоткрываются, манят. Большие глаза, обрамленные ресничками с капельками слез, повисшими на них как роса умиляют. Тонкий аккуратный носик. Белокурые волосы… – протягиваю руку и приглаживаю наэлектризованные пряди волос.
На ощупь они шелковистые. В подушечках пальцев тут же возникает электричество. И меня бьет током в двести двадцать вольт по всем значимым и жизненно важным органам – по сердце и мозгу.
– Черт? Что это? – глухо рычу я.
И ловлю себя на мысли, что хочу поцеловать эти губы напротив и ощутить послевкусие вишни, зеленого чая или чего там Маша ела недавно…
Черт. Она же голодная.
– Послушай, ты крови много потеряла, а завтра тяжелый день. Тебе будет нужна энергия. Я бы пожарил пару стейков нам, но не знаю, как оставить тебя одну…
– Я пойду с тобой, – тихо говорит Маша и смотрит на меня так, что я понимаю, она решила, что я – меньшее зло в этом доме. И хочет следовать везде за мной.
– Ой Машка, ты ошибаешься, – бубню себе под нос.
– Что?..
– Идем, – помогаю одеть девушке футболку. – Посидишь со мной, что-нибудь расскажешь из своей прошлой жизни.
– Я не хочу рассказывать о том, чего никогда больше не будет, – отвечает с горячностью.
– Ладно-ладно. Потом расскажешь, когда будешь готова, – соглашаюсь покладисто.
Глава 13
Седой
Ночь спустилась на дом так быстро, что я и не заметил. Мария укладывается спать, я также.
Она – на кровать, я – на кресло.
Машка смотрит на меня серьезно, без тени улыбки или сочувствия.
– Никогда не думал, что станешь надсмотрщиком собственной жены? – спрашивает почти спокойно.
Ее голос царапает мне душу, оставляет следы на сердце.
Что такое говорит эта девочка?
Как можно причинять зло женщине, неволить ее и при этом ничего не чувствовать?
В груди моментально расползается ноющее чувство.
И с каждой минутой становится невыносимее выносить самого себя.
Угрюмый делает монстра из каждого человека, которого встречает на своем пути. Вот и из меня вьет веревки. А я – мерзавец, на всё готов, лишь бы угодить ему. Лишь бы не вызвать подозрение. Босс не должен усомниться в моей верности и преданности.
В груди ноет так, что хочется выть.
– Не говори глупости, – говорю рвано и нервно. Болезненные спазмы, охватившие душу, просачиваются через голос. Маша будто слышит мою боль и удивленно вглядывается в мое суровое лицо.
Но я не облегчаю ей задачу – гашу светильник, что стоит около меня.
– Седой, как тебя зовут? – интересуется девушка.
– Завтра паспорт покажу, – отвечаю кратко.
– Какая у меня будет фамилия? – спрашивает тревожно Маркина Мария.
Очаровательная непроходимая глупость и наивность.
Девушку выдают замуж насильно, за кого попало, а она думает о фамилии.
– Маркина – фамилия мамы, – тихо шепчет Маша, ворочаясь на кровати.
Вскрикивает.
Видимо руку задела.
Блин. Лучше бы я сам поранился!
Меня снова грузит эмоциями. И я раздраженно закатываю глаза.
Забываюсь что лежу в кресле, переворачиваюсь и ударяюсь лбом об ручку.
– Гадство.
Убогие мысли о том, что я заперт в этой ситуации поглощают вновь.
Понимаю, что зол. Обесточен и пуст. Рядом нет моей девушки, которая могла бы утешить.
В этот момент слышу тихий плач.
Ну вот! Только этого не хватало!
Боль, которую испытывает девчонка после всего, что с ней здесь случилось, полосует мое сердце на полоски. Как в шредере, блин.
И я матерю свой отдел, свою профессию и упрямый характер за то, что снова попал в этот переплет. Когда уголовники втягивают членов своей семьи в разборки, а мне приходится разруливать это.
За гранью!
Маша плачет все громче и громче.
Твою мать! – С грохотом сползаю с неудобного кресла, иду к девушке. Забираюсь на вторую половину кровати, включаю ночник.
– Эй, – касаюсь худенького вздрагивающего плеча. – Что-то болит? Рука? Душа?
Мария отодвигается от меня и ложится на спину. Одеяло сползает и я помогаю девушке укрыться по грудь. Маша вжимает голову в плечи, шепчет:
– Мне так страшно.
Если бы ты девочка знала, как мне страшно!
Неизвестность давит. Спокойствия на душе нет. Теперь, когда в игре появилась ты, я не могу поручиться за исход операции. Так каждый раз, когда эти гнусные подонки втравливают членов своей семьи. Особенно, беззащитных женщин. Они заставляют своих идти на алтарь и приносить себя в сакральную жертву. Нестерпимо больно.
Главное, не сломаться. Не дать слабину.
– Всё будет хорошо, – неожиданно ласково говорю я и улыбаюсь Маше.
– Правда? – спрашивает, глядя на меня наивно, по-детски.
– По-другому быть не может, – отвечаю, словно оправдываясь.
Маша так смотрит на меня, что я не выдерживаю, подползаю к ней и… теряю здравый смысл от ее аромата и близости. Теряю страх и целую в губы.
Целую в губы долго. Смакую момент…
– Всё. Спи, – откатываюсь на свою половину, выключаю светильник и моментально засыпаю. Удовлетворенный лишь одним поцелуем.
Глава 14
Седой
Кажется, это самая длинная ночь в моей жизни.
Ночь перед свадьбой. Волнуюсь, как девица на выданье. И есть с чего.
Даже тот факт, что паспорта у меня два, и женюсь я на девушке, используя свой