— Откройте багажник, — обратился он уже ко мне.
Я молча потянулся к ручке. Из машины не выходил. Пока один солдат стоял у багажника, второй обходил «Жук», держа в руках палку с зеркалом. Он осматривал днище на предмет взрывчатки.
— Проверка у вас серьёзная, — сказал я, выйдя из машины.
— Сами видите, что происходит на улицах в «зелёной зоне», — ответил солдат, поправив кепку и ремень автомата.
Я открыл багажник, и он быстро посмотрел на сумку.
— Много людей эвакуируется. Возможны теракты. Так, что будьте внимательны, — сказал солдат и показал мне закрывать.
— А были инциденты? — спросил я, хлопнув крышкой багажника.
Начинаю уже разговаривать как корреспондент. Всё хочу узнать и записать.
Солдат показал на стену рядом с КПП. Она была прострелена в нескольких местах, а рядом с ней забор и вовсе был с большим чёрным следом от взрыва.
Ещё дальше — стена забора с большой надписью «Свободный Левант». Рядом один из девизов этой группировки: «жизнь за свободу священного Леванта».
Вообще, эти террористы мыслят крайне масштабно. Если даже представить, что они хотят освободить весь Левант непонятно отчего, то им придётся воевать в нескольких странах. Ливан, Сирия, Палестина, Израиль — вот неполный список государств, расположенных на этой исторической территории.
— В самом порту ещё не было. И не хотелось бы. Проезжайте, — ответил солдат и вернул мне документы.
Мы заехали в порт. Внутри было полно как военных, так и гражданских лиц. Портовый персонал сновал вокруг грузовых кранов и контейнеров, уворачиваясь от армейских внедорожников и машин с флагами международных миссий ООН и Красного Полумесяца.
Советские машины стояли чуть в стороне. Вокруг них толпились наши специалисты с блокнотами и радиостанциями. Знал я таких. Они и дипломаты, и логисты, и охрана в одном лице. Именно такие спецы координировали эвакуацию.
Бейрутский порт был не просто выходом к морю. Он был единственной артерией, по которой можно вывести раненых, спасти женщин и детей, вытащить тех, кто оказался не в том квартале и не в тот час.
Самолёт посылать накладно, да и не всех он сможет взять сразу. Корабль предпочтительней.
Мне нужно было оставить автомобиль, поэтому я подошёл к одному из советских специалистов и коротко объяснил ситуацию. Он как раз работал в посольстве.
— «Жук»? Редкая машина даже для Ливана.
— Так что думаешь? В долгу не останусь. А то от редакции влетит, если хоть царапина будет.
— Не будет. Подержим рядом с посольством. Надеюсь, не угонят, — улыбнулся посольский работник.
— Спасибо, — поблагодарил я и отдал ключи.
Хорошо, что он не стал задавать лишних вопросов.
Закончив, я посмотрел на Самиру, она смотрела на порт с надеждой и всё понимала.
— Пойдёмте, — негромко позвал я девушку и ребёнка.
Мы свернули вглубь порта, где стояли суда под советским флагом. Наш корабль ждал у причала № 4.
На кормовом флагштоке красиво развевался флаг Советского Союза, а на сером борту красовалась надпись, нанесённая белой краской: «Капитан Мещеряков». Это было судно Министерства морского флота СССР.
Людей вокруг было настолько много, что я бы не взялся говорить точное число. Здесь присутствовали как советские граждане, так и граждане Ливана, учившиеся в СССР, а также члены семей русских специалистов.
Преимущественно это были женщины с детьми. Мужчин почти не было. Только редкие сопровождающие в лице врачей, сотрудников дипмиссий или охранников.
Я показал документы советскому офицеру у трапа. Он взял и тут же передал человеку в панаме с рацией, что-то коротко шепнув тому на ухо. Второй офицер сверился с длинным списком.
— Надим Самира и Амир… вы? — он посмотрел на меня.
— Карелин Алексей Владимирович. Аккредитованный корреспондент газеты «Правда».
Я показал удостоверение и получил утвердительный кивок в ответ.
— Идите дальше. Там вас ещё раз проверят. Удачи! — сказал офицер, и мы продвинулись вперёд в очереди.
Процесс посадки шёл медленно. У подножия трапа собралось десятка два человек. Одна тучная женщина тщетно пыталась занести на борт чемодан, который был почти размером с неё. Я поднял чемодан и отнёс его ближе к трапу. Женщина только кивнула, опустив глаза, и её губы шевельнулись в беззвучном «спасибо». У трапа ей уже помогли советские моряки в белых рубашках с тёмными погонами.
Два фельдшера проверяли состояние прибывших. Проверяли не просто так. На фоне стресса и недоедания у некоторых детей поднялась температура. Так называемая стрессовая лихорадка.
Фамилии выкрикивали с бумажных списков. Иногда кто-то не отзывался, и офицер ставил пометку. Двое не прошли, у них не оказалось нужной визы или бумаги, подтверждающей их личность. Обоих увели в сторону.
Видел я и капитана корабля. Он стоял у поручня на верхней палубе, держа бинокль.
Уже у трапа нас остановил администратор пассажирской службы. После очередной проверки документов он спросил, почему у нас такой смешанный состав. Я показал своё удостоверение.
Администратор глянул, сверился со списком и задержал взгляд на мне.
— А чего с женщинами, а не с мужиками идёте, товарищ Карелин?
— По заданию. Редакция просила снять материал об эвакуации, — ответил я, показывая на «Зенит». — Самира — герой моей статьи.
— Ишь ты, с бабой, да с фотоаппаратом. Тоже служба… — тихо хмыкнул кто-то сбоку.
Я повернулся в сторону старшего бортпроводника и сурово посмотрел на него. Он осёкся и отвернулся.
— В чём дело? Что за задержка? — спустился к нам по трапу один из членов команды.
Думаю, что это один из помощников капитана. Он взял документы и начал слушать объяснение администратора.
— Да странно. Она и ребёнок — не наши, а он — наш. И документы в порядке…
— Тогда в чём проблема, если в порядке. Вы из газеты «Правда», Алексея Владимирович? Я помощник капитана по пассажирской части.
— Верно. У меня задание редакции осветить эвакуацию советских граждан. В частности, взять интервью у госпожи Надим и её сына.
Помощник капитана кивнул и протянул мне документы.
— Я в курсе вашей работы. Проходите, — ответил он и пропустил на трап.
Администратор назвал номера наших кают, и мы начали подниматься по трапу.
— А ты чего здесь? Где ты должен быть? — услышал я, как помощник капитана высказывает старшему бортпроводнику.
— При посадке и высадке пассажиров находиться на месте, указанном в расписании, — расстроено тот ответил ему.
— Вот и шуруй!
Женщин с детьми пропускали