А значит, им нужно во чтобы-то ни стало притвориться, что они их не поняли — только так они смогут рассчитывать на лёгкую смерть, сколь это бы печально не звучало.
— Они тебя поняли, — столь же неожиданно проговорила розоволосая девушка, посмотрев на парня. — Точнее, они точно знают, что это за язык, — и договорив это, посмотрела вниз, спросив: — Я же права? — и не прошло и мгновение, как лёгкая, самодовольная ухмылка разошлась по её лицу. — Права, конечно же…
— Повторю вопрос: вы понимаете меня? — как ни в чём не бывало, повторил парень, переводя взгляд с Ханнелы на Элиаса.
Однако, как и в прошлый раз, они оба промолчали. Им было страшно. Очень страшно. Насколько, что скрывать это, было просто невозможно, как бы они не пытались. И особенно — это касалось начавшего всхлипывать Элиаса, из глаз которого в этот момент от страха пошли слёзы.
— Она нас не понимает. Язык знает, но не понимает. А вот он… — заводила она ногой по голове парня, пока улыбка на её лице нарастала, — он нас отлично понимает. И не надо притворяться, что это не так. Иначе я прямо сейчас сделаю тебе и твоей подружке очень и очень больно. Представляешь, какого это — когда с тебя заживо снимают кожу? — Элиас начал плакать и всхлипывать ещё громче. — А представляешь, какого это сначала наблюдать за тем, как это происходит с кем-то тебе дорогим, предвкушая, как вскоре это будет происходить с тобой, а? Нет? Тогда давай помогу тебе это представить…
— Нет!.. Нет… пожалуйста… пощадите!..
— Что происходит⁈. Что они говорят⁈. — сильно занервничала Ханнела, видя Элиса в таком ужасном состоянии.
— Хорошо. Мы вас не тронем, — высказался парень. — Обещаю. Но только если вы выполните несколько условий. И для начала — скажи ей, чтобы она не дёргалась лишний раз, иначе может спровоцировать и умереть. Понял?
— Да… да, я понял… — и переведя взгляд на Ханнелу, уже на родном языке сказал: — Он попросил, чтобы ты не дёргалась, иначе они убьют тебя…
— А у нас разве есть какая-то альтернатива?..
— Он сказал, что не тронет нас, если мы соблюдём несколько их условий…
— Это ложь…
— Да… наверное… но я не хочу умирать… — дрожа всем телом, произнёс он. — И не хочу, чтобы ты умерла… поэтому, пожалуйста, не провоцируй их…
Ханнела промолчала и через несколько секунд едва заметно кивнула, посмотрев на парня перед ней. И Элис в этот момент тоже вновь посмотрел на него, сказав:
— Я передал ей… она не будет больше провоцировать вас. Пожалуйста, не трогайте её…
Парень, прежде чем что-либо ответить, посмотрел на розоволосую девушку, и дождавшись уверенного кивка от той, сказал:
— Хорошо. Теперь спокойно отвечай на мои вопросы и даже не думай соврать — девушка, что тебя держит, хорошо умеет отличать ложь от правды, и нам сильно не понравится, если ты решишь попробовать солгать. Понял?
— Д-да… — не переставая дрожать, заикаться и плакать, ответил он.
— Вы живёте в том городе?
— Да…
— Куда вы направлялись?
— Н-никуда. Мы просто… патрулировали…
— Вдвоём?
— Нет. То есть, да…
— Отвечай нормально, — вновь надавила на его голову розоволосая девушка.
— Простите!.. Я хотел сказать, что патрулируем не только мы… но в группе были только мы двое…
— Сколько людей в городе и сколько ещё людей в патруле?
— В городе… в городе всего четыреста тридцать два человека… а в патруль выходит каждую ночь примерно треть…
— Зоны патрулирования распределены?
— Д-да…
— Сколько ещё поблизости групп патрулей и насколько они близко?
— Их много и они близко — метров двести, думаю, примерно… Они окружают весь город, чтобы ночью в него точно не проник демон…
— То есть, если мы пойдём прямо сейчас в сторону города, то уже не встретим патрульных?
— Н-нет… у черты города ещё два десятка патрульных…
— И они также рассредоточены вокруг всего города?
— Да…
— Какие силы у жителей города?
— Б-большинство, как и мы, четвёртые и пятые этажи, но есть и те, у кого вторые и третьи этажи — это дети и подростки, а ещё те, у кого седьмые и восьмые этажи, но их мало — всего лишь тридцать восемь…
— А девятые и десятые?
— Девятые… есть. Двое… глава и его заместитель. Десятых у нас нет…
— А обычные люди?
— Нет… — удивившись, ответил он, начиная постепенно успокаиватся, — у нас их нет…
— Понятно. В городе все знают друг друга в лицо?
— Д-да… разумеется…
— Как вы живёте? Точнее, используете все дома или лишь некоторые? Живёте в них в каком-то определённом количестве, или как?
— Мы используем все дома… даже те, у которых были сильные повреждения, восстановили и теперь живём и в них. И живём мы группами… от двух до десятерых. За исключением лишь школа — в ней живут самые слабые и те, с кем никто не хочет жить — там живёт порядка ста человек…
— Понятно. Вы живёте в доме?
— Д-да…
— Сколько вас в нём живёт?
— Т-только мы вдвоём…
— Где он располагается?
— На окраине города…
— С этой стороны?
— Д-да…
— Хорошо. Дома проверяются?
— И-иногда… если что-то странное происходит, и об этом кто-то докладывает главе или его заместителю…
— Странное — это например?
— В основном… когда кто-то не выходит на патрулирование, собрание или на получение еды… или когда возникает подозрение в насилие, или любом другом правонарушении…
— Хорошо. Тогда последний на пока что вопрос: как думаешь, какого вероятность, что вы сможете провести нас и ещё четырёх людей до вашего дома, будучи незамеченными остальными?
— Что?.. Я не…
— Отвечай, — придавила