Ударив того, почувствовался хруст челюсти того. Тот, истерично завопил от боли. Он, крикнув бранных слов, ударил уже Руслана, отчего тот упал.
Схватив автомат, Руслан начал стрелять в череп Рельзовца, и тот замертво упал.
Подбежав в дыре, куда упала Настя, Руслан увидел снизу как она привязанная на стуле кровоточила.
Он побежал вниз. Спотыкаясь об лестницу, падая, он смог добежать.
Выбежав из больницы, и сделав круг, добежал до этого гребанного стула.
Она лежала в крови из лба. Маленькая точечка кровоточила, она кашляла.
– Руслан… – хрипя, начала она. – Добей меня… Прошу…
Из глаз потекли слезы. Он не мог поверить, что это случилось, как он мог это позволить?
– Нет, нет, нет, стой, Настя…
Он ее приподнял, и обнял. Начав рыдать в ключицу, он чувствовал, как ее кровь стекает ему на спину.
– Извини… Прощай… – звук биения сердца остановился.
Путь окончен.
Глава седьмая
Подняв труп Насти на руки, поддев рацию, и нажав на кнопку связи, он сказал:
– Настя мертва. Убит их полковник, который был один на своем этаже, осталось всего лишь двадцать человек в больнице. Жду приказ, конец связи.
Слез не было. Не было ничего. Была опустошенность в душе, словно, из нее выгребли все что было в ней. Десять лет насмарку. Что дальше? Ай, неважно…
Пытаясь скрыть внутреннюю боль, он со всей силы ударил в плиточную стену, которая посыпалась.
– Прием, сочувствую. На базу не возвращайся, беги на седьмой этаж к остальным, им нужна помощь. Вернешься – будем думать что делать. Конец связи.
Он не мог ее отпустить. Он не верил что она мертва. Ему не верилось ни во что происходящее. Взрывы, стрельба, крики агонии, которые играли симфонию за ним, были пустотой. Он теперь не ощущал страха перед смертью. Он провожал ее до двери, запирая замочную скважину, не давая старухе с косой до него дотронуться.
От него шла аура, которую он сам чувствовал, и она самого носителя отталкивала от себя.
После пустоты, началась истерика. Внутри, его словно перевернуло с ног на голову, и вытрясло все его ценности, воспоминания, желания, которые он не успел создать, побыв хоть минутку с Настей.
Он упал.
Сидя на тротуаре, слезы выступили. Он,0 сильно обняв ее труп, рыдал ей в ключицу. Молясь о том, чтобы это оказалось шуткой, он одной рукой перегребал сломанный тротуар.
– Вот и он… – к нему подошли те солдаты, которые с ним шли. В руках одного из них была лопата. -Мы сочувствуем тебе.
Он молчал. Отвечать совсем не хотелось.
Они отобрали труп, и перекинув на плечо, отойдя на десяток метров, начали копать ей могилу.
– Стойте… – попытался тот остановить. – Нет информации кто главный у Рельз?
– Нестеров по моему. Его ты не найдешь, он заперт в своем бункере где-то под землей.
– Тупая свинья, найду убью его! – неожиданно для себя вскрикнул Руслан. – Есть наводка?
– Был слух, что если со стороны Рельзовцев залезть в тоннель, который когда-то вел в морг, есть второй туннель, идущий прямиком в лабораторию от завода, а где-то там уже и его бункер. Мы его не нашли, и ты его не найдешь.
Вырыв могилу, они аккуратно положили ее труп. Они начали кидать мягкую рыхлую как пух землю на нее. Он не мог смотреть на это. Когда земля закрыла ее лицо, он не сдержав слезы, разрыдался.
– Руслан. – зазвенела рация. – Говорит Минский. Сокол мертв, командование операции «Очистки» возлагаешь на себя. Конец связи.
Утерев слезы, Руслан, махнув рукой, перетянув свой автомат, и выразив на своем лице спокойное выражение, он пошел в правую часть больницы.
Сейчас, чувства должны забиться внутрь, в глубину. Да, ему грустно, да только толк с того, что ему грустно? Ему доверили командование операции, теперь, главная его цель – месть.
В данный момент, главное быстро перебраться с половинок.
Присев, гуськом он направился на вторую половину. Это ему казалось невозможным, ведь здание горит, окрестности вместе с деревьями и сухими кустами тоже горят, и если кто нибудь увидит в нем Леского, то снайпера оперативно переключатся на него, и придется создавать стратегию. Стратегом Руслан никогда не был, он всю жизнь был наблюдателем, пока из-за похищения своей жены он не стал тактиком.
За него прилетела пуля. Его заметили.
Он спрятался за бетонный блок. Теперь, ему стоило что-то придумать, чтобы добраться. В данный момент, он на середине обрыва, добежать он не успеет.
Страшно ему не было. Да и мыслей особо и не было. Голова гудела от проносящихся острым клинком в сердце радостных отрывков с Настей. Вспомнилась их первая встреча, обрывки воспоминания которой, оборвал резкий прилетевший снаряд в ста метрах от него.
Выбора не оставалось кроме как бежать. Сменив частоту рации, и постаравшись найти частоту солдат, и найдя ее, он приказал.
– Я – Руслан, ваш командующий. Я нахожусь почти в центре больницы. На… – присмотревшись и найдя блик прицела, он продолжил. -На крыше двое снайперов, они мешают, конец связи.
– Приняли. – ответил кто-то.
Из правой половинки с восьмого этажа пошли грады выстрелов, попавшие в снайперов. Их тела неуклюже начали падать, и приземлились рядышком.
Он начал бежать. Спотыкаясь об обломки, он забежал в саму больницу. Поднявшись до седьмого этажа, он осмотрел печальное состояние: десяток трупов, которых чтобы не мешали сложили в одну кучу в крайней комнате. Этаж сгорел, этому свидетельствовала почерневший потолок. Все что напоминало больницу, это пару плакатов анатомических рисунков в ногами и руками.
– Рассказывайте. – попросил Руслан.
– В бинокле заметили группу Рельз их трехсот человек, не меньше, которые приближаются к нам. Во второй половине их почти не осталось. Командир рассказал уже, что полковник мертв, так что, поработал ты на славу. Что делать то дальше? – объяснил солдат с длинной бородой, который курил последнюю папиросу.
– Не стратег я. Но любил играть когда был мелким. – признался Руслан. – И…
– Это все? Господи, кого нам Минский подкинул… – недовольно ответил другой солдат, который пил из своей фляги оставшуюся воду.
– В той половине их осталось меньше двадцати. Опасности те уже не представляют. Ну ка покажи тех кто идут к нам. – попросил он у бородатого.
Тот дав бинокль, показал. Действительно, шел небольшой батальон, который был оборудован хорошими орудиями. Леских осталось так же не меньше тридцати, приходится думать новую тактику, что было сложно.
– Буду честен, не все из нас отсюда выйдут. Возможно, и я с вами уйду лишь двухсотым. Когда Минский