Кто-то говорит, что вышки на острове находятся, а кто-то что в глубине лесов или города. Но ничего из этого не правда. Авантюристы, находящиеся на острове, заявляют, что ничего нет, а лагеря Восход и Закат подтверждают, что нет никаких вышек вообще.
Тех, кто живет на острове, называют Лескими. Такого слова нет в словарях, и придумали его совсем недавно, чтобы отделять обычных авантюристов от них, по факту героев зоны отчуждения. Это слово взаимосвязано с сталкерами и диггерами, только, Сталкеры грабят, Диггеры исследуют, а Леские все вместе.
Пятый этаж.
Дышать стало тяжело, и поэтому он притиснулся к стенке. Тяжелое дыхание перебивало все звуки, включая собственное сердцебиение.
С пятого этажа заканчивается жилой комплекс, дальше идут старые офисы и рестораны.
Офисы пустуют, оборудование разобрали и продали, мебель вынесли, а стекла поразбивали с громким грохотом, лишь пустынные стены с осколками стекол остались, некому работать, писать доклады и отчеты, осталось пустое пространство, в котором обычная человеческая нога не вступит. В ресторанах также не осталось ничего, лишь слабый сквозняк проносится по комнатам и залам, в которых когда-то гордо сидели люди, попивая кофе, и ели королевских креветок, теперь эти места остаются в забвении.
…Потрескавшийся кафель на стенах, рисовали разные и яркие узоры. На полу был тяжелый бетон, покрытый все тем же кафелем. Марш пролета был соединен мраморными арками с вбитыми из них скульптурами, которые когда-то очень давно выбивал скульптор, стараясь, выбивая каждую морщинку и волосок, а теперь, эти арки, стены, само здание стоит никому не нужным, а все потому, что благодаря природным катаклизмам города приходят в негодность, и некогда столица, может за щелчок упасть в груду бетонных стен, смешанным с людьми и разными постройками. То, что было вчера, не дает понятия, что будет сегодня или завтра.
Легкий сквозняк проносился по пролетам, отчего прохладным воздухом дышать было легче. На пятом этаже уже не было запахов или вони, был свежий влажный воздух, которого хотелось зачерпнуть больше.
Он встал, и встряхнув пыль и грязь, попавшую за то время, когда он сидел, пошел дальше.
Желательно ему подняться на шестнадцатый этаж, только вид оттуда будет хуже. Да и на том этаже бывший офис, отчего чтобы переместится из одной части этажа, нужно пробегать лабиринт, что очень ужасно. Конечно, в случае перестрелки, эти лабиринты могут его спасти тем, что он может быстро убежать за стену, притаится в уголке, и дернув затвор стрелять во врага, как тактика в играх: засел, переждал, выстрелил и убежал искать новое место укрытия.
Последний этаж хоть и был всеми желанным местом, но попасть туда сложно. Нужно подняться до тридцатого, потом, на сломанном пролете допрыгнуть до служебной лестницы, оттуда через служебные лабиринты и чердаки, подняться на заведомую крышу. Только, быстрее ты умрешь, чем лестница выдержит тебя, или, не окажется что крыша сломана, и ты на куске бетона, стараясь удержаться, не полетишь вниз.
Последние два этажа являются самыми опасными. Там был отель. Хороший наблюдался вид с тридцатого этажа, прямиком на море, на завод и больницу, которая в тот момент еще была соединена с городом, а не откололась, создав остров, и остальные небоскребы, которых было десять штук! Только, трое из них упали при землетрясении, двое стали аварийными, и, если их тронуть, слышно, как металлический каркас создает звонкий и зябкий звук шатающегося здание, а остальные стоят почти нетронутые, только, в основном, последние этажи этих небоскребов обрушились, и также упали в кучу мусора и пережитков человека.
Всегда, когда кто-то доходит последних этажей, удивляется виду. Особенно, когда это июль, и туман проходит на несколько недель. Высокие дома, красивый вид моря, домов, светящихся огоньков других городов, или поселений. А если это ночью, то открывался вид на огоньки от звезд, и вид на луну, которое не увидишь одиннадцать месяцев.
Пятнадцатый этаж.
Это был ресторан. Огромные тени от небоскребов, и вечера смешанным с закатом, выглядели очень красиво. Розово-фиолетовые оттенки от заката смешивались с тенью от домов. Туман размывал картину, отчего казалось, что это все же фотка города с закатом, но с добавлением в Фотошопе размытия, отчего даже вытянутую руку виделось очень плохо.
Двадцать восьмой этаж.
Ноги ужасно болели. Сухой кашель поразил его, но ему было все равно.
На улице было уже очень темно, и он ориентировался на память, хотя, один неверный шаг, или, движение, его туша с многотысячным арсеналом упадет за окно, и пискнуть он не успеет, как от скорости его шея сломается, и потом уже бездыханное тело упадет, сломав ему все кости. Он это понимал, понимали и все, кто соглашался подниматься на небоскребы. Правда, платили хорошо.
Положив баул на землю, ему все равно пришлось включить налобник, чтобы найти собачку на молнии. Наконец открыв баул, и достав устройство, он оттянул его ножки, и поставив поудобнее, включил его.
Принцип его действия прост. На сенсорном экране выбрать «поставить точку, и отправить компьютеру», повернуть в нужную сторону, отправить, и переставить устройство. Этот процесс всего сканирования зоны отчуждения занимал несколько часов, всегда приходилось возвращаться ночью, что не нравилось никому, но и спорить никто не собирался. Согласился – выполняй.
…Грязный ламинат, укрытый ковром, немного скрипел от шагов. На окнах висели прозрачные занавески, покрытые засохшей кровью. Руслану их пришлось вырвать, и они, вылетев из окна, начали извиваться как волны, пока их след все же не пропал из облизывающего фонаря.
Фонарь все же пришлось выключить, больно ярко он светит. Явно кто-то заметил его, и собирался ставить снайперов на него, но походу, увидев, как свет пропал, выслали группу на поиски его, а ему было все равно, он выполняет грязную и тернистую работу, за него любой пойдет мстить, даже жена.
Вдали, чуть левее от небоскреба виднелись слабые огоньки от ламп, и наставив камеру в сторону, он нажал кнопку справа сверху, и произошел негромкий щелчок, и на экране высветилось «Готово!». Перенесся указатель он повторил действия.
Когда пришло время уходить, он услышал топот тяжелых ботинок, и неряшливые переговоры, которые что-то бормотали, стараясь не сильно шуметь.
Встав на одно колено у выхода на пролет, и взяв автомат, он, задержав дыхание вслушивался в звуки. Они приближались, примерно, были на этаже ниже. Но их фонари просвечивали солнечным зайчиком по стенам.
Когда их зеленые каски и камуфляжи появились в прицеле, один лишь щелчок затвора от автомата Руслана испугали их, а когда началась небольшая очередь по стеклу за ними, он