– Саша, прошу... Будь помягче с дочкой! – подходит к столу, говорит приглушённо, но я слышу. – Не обижай её ради... этой... – бросает в мою сторону высокомерный взгляд.
– Я разберусь.
– Да, да, я о том же. Пока есть все шансы… Ну, ты понимаешь, да, о чём я? – смотрит на него вопросительно. Они несколько секунд ведут свой немой диалог, а я за ними наблюдаю. Это замечает Воронов.
– Ты сегодня закроешь свой рот, а? – цедит жене сквозь замкнутые зубы.
– Главное, не кричи на дочь и держи себя в руках!
Что же, теперь понятно, откуда у Ларисы такое поведение. Похоже, для неё никогда не существовало никаких запретов. Чего бы они ни касались. И даже если она, как сказал Воронов «натворит дел», мать Ларисы закроет глаза на всё, лишь бы дочка была счастлива.
– Папа, – обращается к нему Лариса, – хорошо даже, что эта... – она кивает многозначительно в мою сторону, – узнала о нас с Артуром. По большому счёту, всё, что ни делается, всё к лучшему. Ты же мне всегда так говоришь, правда?
Совершенно точно её мать ей всё рассказала, и она готова к этому разговору.
Её голос перед отцом звучит по-детски, почти наивно, но, я уверена, что это только выбранная перед отцом роль. Когда она увидела меня, стоящую в проёме двери, и сказала громко о том, что я пришла, интонации голоса были совсем другие. И взгляд, не такой, как сейчас, где она хочет его разжалобить. Там был взгляд уверенной в себе особы и не имеющей никакого стеснения девки.
– Когда вы успели провернуть это за моей спиной? Почему я ничего не знал о ваших отношениях?
– А я что, отчитываться должна? Мне уже далеко за восемнадцать, если ты не помнишь!
– Не дерзи мне! Тебе давно за восемнадцать, а кажется, что мозгов как на шестнадцать, где мозг отключён и плевать на последствия! А на счёт отчитываться, ты пока на моей шее прочно обосновалась, если ты не помнишь! Отвечай на мой вопрос: давно ты с ним? – игнорирует её слова Воронов.
– Нет, не так уж. Всего несколько месяцев. Но нам очень хорошо вместе, и я люблю его! – начинает хлюпать носом.
– Лара, хватит соплей. Это с матерью проходит, а со мной нет, и ты это знаешь, – тяжело вздыхает Воронов. – Тебе же работать у Марты Викторовны под её руководством. Как это будет – теперь даже представить страшно.
– И что? – словно не понимает его. – Это не взаимосвязано.
– Ок, ладно… Но ты практически ровесница их дочери, – кивает в мою сторону, а затем в сторону моего мужа. Начинает сначала ровно, но вижу, сдержаться не может.
– И что? – снова повторяет, не принимая аргументы отца.
– Ты идиотка?! – всё-таки не выдерживает её «и что?», басит теперь и неожиданно бьёт с силой кулаком по столу. Со стола слетают все предметы, расставленные на нём, оставляя абсолютно чистую поверхность.
Замечаю, как резко вздрагивает дочь Воронова в растерянности от такого поведения отца в данный момент. Видимо, она неожиданно поняла, что поддержки в его лице не найдёт. Но мне, бесспорно, это только на руку!
Она теперь стоит, потупив глаза, не рискуя что-то сказать отцу в ответ. Её мать приобнимает дочь в знак утешения, целует в щеку, что-то шепчет, а потом зло смотрит то на своего мужа, то на меня.
– Ну а ты, партнёр... – Александр Николаевич обращается к Артуру и словно выплёвывает это слово, – как тебе с моей дочуркой спится? Ты, мразь, ничего не попутал, а? Мы, кажется, только о деньгах и клинике говорили. Когда ты успел её в постель затащить и что пообещал, чтобы она рискнула потерять своё нормальное будущее ради тебя? – голос жесть, металл, кремень.
Да, я не ошиблась в нём, когда думала, что добродушность его – это лишь иллюзия, на самом деле там всё иначе.
– Александр… Саш… – начинает уверенно мой муж в разговоре.
– Какой я тебе, нахрен, Саш! Я больше не намерен с тобой вести никакого панибратства. Вон к чему оно привело! Отныне и навсегда, при любых обстоятельствах и ситуациях я для тебя Александр Николаевич!
– Александр Николаевич... – поправляется сразу Артур.
Он отвечает, но голос его на удивление ровный и спокойный. Такое ощущение, что он был готов к этому разговору, в отличие от меня:
– Я люблю вашу дочь, – и даже сразу на «вы» – и готов развестись со своей женой ради неё.
Он говорит это прямо при мне, так в лоб, без сомнений, колебаний, уверенно!
– В смысле, развестись?! – я даже не успеваю ничего сказать. Эту фразу говорит за меня Воронов. – То есть ты, не стесняясь, даже не обсудив это со своей женой, при условии того, где мы только что открыли клинику, назначили её главным врачом, готов с ней развестись? Я всё верно понял?!
– Замечаю, как желваки на его скулах начинают двигаться. Лариса бегает глазами по отцу, видимо, понимает, что он злится.
– То есть так всё просто?! Херня – вопрос, как говорится? – раскидывает широко руки.
Он явно сдерживает себя, но я чувствую, что вот-вот произойдёт взрыв. И когда он произойдёт, всем будет тяжело от последствий.
– Папа, – пытается вмешаться Лариса снова, и её голос уже звучит нервно, почти умоляюще.
Да, девушка, кажется, точно теперь поняла, что папа недоволен и это не просто проступок, за которой не погладят по голове. Но Александр Николаевич не обращает на неё внимания. Его взгляд по-прежнему прикован к моему мужу.
– Ты понимаешь, что это значит? – продолжает он. – Ты понимаешь, что ты разрушаешь не только свою семью, но и наш бизнес?
– Я понимаю, – отвечает Артур и кивает. – Но уверен, ситуация не так критична, как вам кажется. С Мартой я смогу договориться, – поворачивается ко мне, смотрит взглядом, словно убеждает меня в этом.
– Папа, – опять пытается влезть в разговор его дочь.
– Ты сейчас рот закрой и не выступай, – Александр Николаевич поднимает предупредительно руку, повернувшись к дочери. – Я сейчас разговариваю с ним! Помолчи! Он же мужик, он же должен нести ответственность за тебя, за себя, за свою жену. Кстати, как ты с ней ситуацию собираешься разруливать? – теперь кивает в мою сторону. – Или ты забыл, что твоя жена при разводе может очень сильно навредить нашему делу? Даже я, пообщавшись с ней несколько раз понял, что характер у неё волевой и она не оставит тебе безнаказанно эту историю, уйдя в тень, рыдая, гордо подняв голову. Ты сам, как, не понимаешь этого?
– Я разберусь! Вам не стоит волноваться.
– И как ты это сделаешь?
– Я же сказал – вам не стоит волноваться! – настаивает. Но я чувствую, он просто блефует и не знает, как теперь быть. Скорее всего не ожидал такого поворота событий, где Воронов готов разорвать его на куски.
– Интересно будет посмотреть на это, – ухмыляется Александр Николаевич.
Глава 6.
Глава 6.
– Александр Николаевич, хватит с ним, прошу. С ним всё понятно: готов развестись, стать вашим зятем. Давайте потом вы решите этот вопрос. Меня отпустите. Мне ещё надо заявление на увольнение написать. Вы спрашиваете, как быть со мной? Со мной как раз всё ясно. Я же сказала: отдайте мою долю, деньги прошу вернуть в ближайшее время. Уверена, для вас это немного. Вы же сами сказали – у вас другие масштабы.
– Счастливого пути, – колко бросает Лариса. Ей, видимо, как и её мамаше, обязательно надо вставить своё слово.
– Веселишься… Не стыдно тебе ни капли ни передо мной. Ну ладно, передо мной, я тебе никто. Но перед отцом. Посмотри на него, как он расстроен. – поворачиваюсь к ней.
Задаю ей этот вопрос, и сама понимаю, что в нём нет никакого смысла.
– Мы разберёмся сами! – фыркает Воронова младшая. – Учительница здесь нашлась мне морали читать.
– Неблагодарная ты дрянь… – вырывается из меня.
– Нет, Марта Викторовна, никуда вы не уйдёте с должности! – прерывает нас Воронов.
Я собираюсь ответить, но он не позволяет.
– Как люди без вас начнут работать? Вы собирали коллектив! Вы их костяк! Завтра первый день, как полноценно выходит весь коллектив. Сегодня вы были на открытии, и это все видели. Как объяснитесь с людьми, что открыли клинику и уволились сразу же? Это же автоматом куча вопросов, обсуждений, сплетен! Журналисты были на открытии, реклама везде, разве что из утюга не идёт. Только ленивый, сопоставив факты, где главный врач сначала открывает клинику, а следом увольняется, не поймёт, что внутри организации явные проблемы. А конкуренты ещё и воспользуются этой новостью в свою пользу!