Родители Фабиана обещают большую награду за любую информацию о пропавшем сыне. И мне от этого как ножом по сердцу.
Подъезжаю к дому на отремонтированное машине, потому что хочу растягивать этот день всё больше, а не скакать туда-сюда по Мертвым Землям, и вижу, что у крыльца стоит другая машина. Черная. Очень знакомая.
Я провозилась весь день, поэтому Рафаэль явно уже и выспался, и свой собственный дом перевернул вверх дном.
Вижу белое пальто с меховым воротом и белые волосы. Стискиваю руль и закусываю губу. Даже дыхание задерживаю, когда выхожу из машины. Жалею, что на каблуках, потому что Рафаэль слышит их стук и поворачивается. Черт возьми, он хоть представляет себе какой он красивый? Хотя… это же Рафаэль, конечно он всё знает.
— Я забыла спросить, а где твоя катана? — спрашиваю я, разглядывая его. Отдохнувшего и дико довольного.
— Потерял. Скажем так, оставил в прошлом, — отвечает Рафаэль, в свою очередь разглядывая меня. — Но… я заказал себе новую.
— Моё копье там же, где и катана? — я медленно подхожу поближе.
Рафаэль делает широкий шаг от машины ко мне и резко прижимает к себе за талию.
— Угадала, — он ехидно скалится. — Пойдем, там должен быть готов ужин.
— Не поняла…
Оказывается в доме и правда готов ужин. Мертвые слуги уже накрывают на стол. Но теперь мама им больше не приказывает, теперь ей приходится с ними считаться и разговаривать, как с обычными людьми.
— Готовят тоже мертвецы? Фу, — фыркает Рафаэль.
— Живые, — ядовито отзывается Урсула.
Рафаэль садится за стол, отодвинув мне стул рядом. Когда я сажусь, он закидывает ноги на стол, а руку мне на плечо. С его манерами надо будет что-то делать…
— Мы женимся через неделю, — он говорит это не мне, а матери. Внимательно смотрит на Урсулу. Нашел крайнюю фон Стредос, понимаю я. На его слова Урсула никак не реагирует. Только насаживает на вилку маленький кусок тушеного мяса.
— Вот думаю переехать сюда, — добивает Рафаэль.
Вижу, как у мамы дергается глаз, но она молчит.
— Ты серьезно? — шепчу я ему.
— Мне не нравится мой дом, но нравится твой. Можно я переименую его в поместье “Асэрра”? — Рафаэль расплывается в акульей улыбке.
— Нет, — шиплю я.
Дальше мы едим наш ужин в почти полной тишине.
— Эй, Урсула, не принесешь винца из ваших закромов. Но очень прошу - не трави, — просит Рафаэль, покручивая в пальцах пустой бокал.
И, на моё удивление, мама встает и уходит.
— Что ты с ней сделал?
— Она знает, что провинилась, — серьезно отвечает он нахмурившись.
— Перед тобой?
— Перед тобой, Фаола. Сильно. И я буду гнобить её за это до конца её дней.
— Пожалуйста, не надо.
— Я её ещё не сильно унижаю, хотя мог бы заставить ползать на коленях и вымаливать прощение. — Рафаэль явно распаляется. — Всё, хватит, пошли.
— Куда?
— Заниматься любовью. Что за глупые вопросы? Я проснулся, а ты опять где-то шляешься!
— Я занималась делами…
— Я - твоё главное дело.
Рафаэль соскакивает и хватает меня на руки. Уже знает, куда меня нести.
Всё этой ночью иначе. Неспешные поцелуи, без напора.
Медленное расстегивание платья, под горячие прикосновения его губ к шее. Никакого дикого срывания одежды. Он будто смакует каждый сантиметр моего тела. Рафаэль раздевает меня так медленно, что мне хочется поторопить. Нахожу его губы и целую, помогаю ему раздеться.
Наощупь расстегиваю на нем рубашку, чтобы дотронуться до его груди, ощутить под ладонью взволнованное биение сильного сердца. Так мне нравится это ощущать.
— Быстрей… — шепчу ему в рот.
Рафаэль обхватывает меня горячими руками и аккуратно укладывает спиной на кровать.
— Ты хоть знаешь, как меня от тебя уносит? Как у меня внутри всё горит? — не могу замолчать, не могу.
— Горит? — бледная бровь дергается и Рафаэль опускается к моей шее и проводит по ней языком. Медленно ведет горячей ладонью по внутренней стороне бедра вверх и останавливается в нужной точке, едва поглаживая медленно проникает внутрь. Шепчет мне хрипло: — А ты и правда горяча…
А я целую его, прикусывая за губу. Поглаживаю пальцами красивое лицо.
— Рафаэль…
— Ну что?
— Я хочу сделать это с человеком.
Он приподнимается на руках и кривится.
— Нет, Фаола. Не сегодня, не сейчас. Когда-нибудь обязательно, обещаю.
— Хорошо, — улыбаюсь я.
Рафаэль целует ключицу, плечо. Обводит языком грудь. Слегка прикусывает кожу на боку и я вздрагиваю.
— Лгунья, — хрипло выдыхает он.
— М?
— Не любишь ты боль. Врушка.
Держит меня одной рукой за затылок, а вторую кладет на поясницу, когда полностью погружается в меня и тут же начинает двигаться. И закрыв глаза, я тону в огненном горячем море, потеряв последние остатки контроля над собственным телом, потому что контролирует его сейчас только Рафаэль. Я вся в его руках.
Вся его.
По движениям Рафаэля, по всё сильнее сдавливающим меня сильным рукам становится ясно, что его терпение сходит на нет, а на это место встаю вожделение, похоть, желание. Чувствую, как ему меня укусить хочется. Вцепляюсь ногтями ему в спину и хрипло выдыхаю, да и пусть его кровь загорится, да и пусть мы тут всё сожжем.
Рафаэль притягивает меня к себе и целует, не прекращая движений, сжав ладонью мое бедро. Волна жара прокатывается по телу заставляя стонать. Рафаэль поджимает меня под собой уже не сдерживаясь и вместо укуса жестко впивается мне в губы. Я горю, потому что он горит. Дышу, потому что он дышит. Мы как единое целое, он стискивает меня в объятьях и наши сердца будто пытаются добраться друг до друга.
— Люблю тебя, люблю, Рафаэль. Люблю… — шепчу я в забытьи, теряя себя в огненных демонических глазах.
Ложусь рядом, двигаюсь к нему и провожу рукой по белым волосам. Я понимаю - человек и его человеческие глаза пока не для меня. Пока.
Замечаю шрам на его запястьи. Шрам… от моего стилета.
— Ты не спал тогда семь дней - благодаря демону? — провожу пальцем по рубцу на его руке.
— Да.
— Почему лег тогда со мной, зная, что уязвим во сне?