— Прости, боюсь, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь, — произнесла я, забыв о трапезе.
— Карзен нам здесь не поможет. Тебе нужен дракон с сильной кровью для продолжения рода. Таких в наших землях не сыщешь. Поверь, я пыталась.
— Ты искала мне мужа?
— Мужа или любовника, решать только тебе, — отмахнулась королева. — Главное — ты должна явить на свет принцессу, которая станет преемницей. Тебе ли не знать, что по нашим законам королева не может взойти на престол, пока не обзаведется потомством.
Я с трудом сделала несколько глотков воды из золотого кубка. Конечно, я всегда знала, что мне придется продолжить род и когда-то стать королевой, но казалось, что у меня впереди много времени, мать могла править еще несколько десятков лет.
— Жизнь — штука непредсказуемая, дочь. — Королева вдруг взяла меня за руку, что было вовсе ей несвойственно. — Ты должна быть готова к тому, чтобы позаботиться о нашем народе.
— Да, понимаю. — Я смутилась проявлению нежности от этой суровой женщины, но руку не убрала. — Но ты ведь еще молода. У тебя впереди лет тридцать, а то и больше. Почему ты говоришь об этом сейчас? Не разумнее ли было бы отложить этот вопрос?
Нирлайна смерила меня долгим тяжелым взглядом. От него мне хотелось съежиться и уползти подальше, но я усилием воли заставила себя не отводить глаз, чтобы показать, что я достойна ее. Я достойна стать королевой! Мне приходилось доказывать это каждую нашу встречу, и я знала, что мать не прекратит меня испытывать, пока я не надену венец на голову, а может, и после этого не перестанет.
— Оставь нас, — кинула она служанке, которая прислуживала за завтраком. Та бесшумно выскользнула из тронного зала.
Королева медленно отпустила мою руку и закатала рукав платья из плотной ткани, несмотря на царившую в замке духоту. Солнце раскаляло камни, и я иногда ощущала, словно живу в печи. Не сразу сообразила, что именно вижу, а когда поняла, сердце замерло, а потом попыталось выбраться через ребра, беспорядочно стуча. Вены на руке матери расходились черными разветвленными реками.
— Черная кровь, — прошептала я, ощущая, как стремительно начинает вертеться все вокруг. Я схватилась за виски и с силой сжала их, чтобы унять головокружение.
— Да, дочь. Я больна. Пока видно только на руках, но ты и сама знаешь, что мне осталось недолго. Год или два. Если небо позволит, три. Но больше не может дать даже самый искусный лекарь.
— Давно ты знаешь? Ведь можно позвать лекарей из других земель! Говорят, за морем целители более искусные, чем у нас. Можно отправить туда гонца с просьбой о помощи! — я тараторила, высказывая все, что приходило в голову, пока мать строго не прервала меня, опустив рукав.
— Молчи. Сейчас разговор не обо мне. Я провела достойную жизнь и достойно уйду, как положено правительнице. А ты, моя дочь, моя плоть и кровь, достойно взойдешь на престол.
Она говорила это, глядя на меня темно-серыми глазами, и я не могла оторвать взгляд от ее лица, еще красивого, но уже испещренного множеством мелких морщинок. Не хотела представлять, что совсем скоро черная кровь доберется до каждого ее органа, до каждого мелкого сосуда, тогда кожа ее потемнеет, и в конце концов сердце остановится. Страшный и болезненный недуг, который возникал внезапно и от которого никто не знал лечения.
Я сжала губы и кивнула. Меня всю жизнь готовили к тому, что я стану королевой. Обстоятельства складываются так, что я взойду на престол раньше, чем хотела, но ничего не поделаешь.
— Хорошо, моя королева, — смогла выдавить из себя и сглотнула ставшую вдруг горькой слюну.
Нирлайна лишь приподняла уголки губ, и эта улыбка, пускай еле заметная, больно уколола меня в сердце. Я любила ее, несмотря на то, что она всегда была мне больше королевой, чем матерью. И я всю жизнь так или иначе старалась заслужить ее одобрение.
— Именно поэтому в темнице сидит пленник, которого привезли из диких земель.
Проникнувшись торжественно-печальной исповедью матери, я и думать забыла о драконе, которого посещала накануне. Не сразу сообразила, что королева имеет в виду.
— Я тебя не совсем… — начала я и замолчала, чувствуя, как мои веки расширяются, а брови желают уползти на лоб. Вдруг сплела в одну веревку все нити, которые мне дали, и поняла, чего от меня желает мать. — Его привезли как… как племенного быка? — спросила я удивленно.
Мать, несмотря на серьезность ситуации, вдруг хмыкнула, этот звук странно походил на смешок. Она попыталась подавить улыбку, но это у нее плохо получилось.
— Сравнение грубое, но меткое, — согласилась она. — Он силен и хорош собой, как мне сказали.
Да уж, тебе не соврали, подумала я, а вслух произнесла:
— Но как ты себе это представляешь? А что если он откажется?
— Мы не оставим ему выбора, — улыбнулась королева. — Сейчас он слишком слаб, я вообще не уверена, выживет ли. Драконы диких земель очень свирепы и дерутся насмерть. Это уже не первый наш набег на их земли, но нам впервые удалось взять кого-то живым, хотя и сильно раненым. И все же они мощны и выносливы. Лекарь Портайн полагает, что этот дракон выживет.
Да уж! Если бы Портайн лучше следил за этим драконом, он точно выжил бы, а так не знаю. Нужно наведаться к пленнику еще раз, чтобы убедиться в том, что целитель справляется с обязанностями.
Я опустила глаза, размышляя, не сознаться ли матери в том, что я уже видела дикого, но решила, что будет лучше ей об этом ничего не знать.
— Могу я навестить его? — все же решила спросить.
— Нет, Элайна. Пока не стоит. Он пока не готов и может быть слишком опасен для тебя. Помни о том, что ты — будущая королева, и от твоего благополучия зависит судьба целого народа. Я пришлю за тобой, когда потребуется. А ты будь готова к тому, чтобы явить на свет наследницу.
Мать сказала мне это таким тоном, что я поняла: наш совместный завтрак окончен. Я поднялась и, поклонившись, поспешила к Валенсии, чтобы сообщить новость, к которой сама не знала, как