Незнакомка легко поднялась с моего ложа и отошла к столу, а когда опять повернулась ко мне, в руке ее сверкнула рукоять кинжала.
Инстинкты взяли свое: я подскочил, переборов новую вспышку боли, и выставил перед собой руки, звеня цепями. Они тянули кисти к земле, так и хотелось опустить их, но я не мог.
Сероглазая прикусила губу, будто размышляя, что со мной делать.
— Я не причиню вреда. Обещаю. Только сменю повязки. Посмотри, все в крови.
С трудом отведя взгляд от оружия в ее маленькой ладони, я покосился на свою грудь: на белоснежных, как облака, полосках ткани расплывалось несколько бордовых пятен.
— Позволишь? — Она приблизилась ко мне, и я кивнул.
Девмца двигалась все так же медленно и плавно. Без резких движений подцепила кончиком кинжала повязки и принялась их снимать. От каждого прикосновения я невольно вздрагивал.
— Прости, сейчас станет легче, — приговаривала она, пока наносила какую-то другую мазь, которая пахла уже не так резко. Я уловил ромашку и зверобой. — Это позволит ранам быстрее затянуться, — объяснила она.
— Ты целительница?
— Можно и так сказать. — Она кивнула, продолжая порхать пальцами над моей истерзанной плотью. Подушечки ее пальцев были мягкие, и если бы не раны, это оказалось бы приятно.
Пока она наносила мазь, я все пытался вспомнить, кто я и как оказался в этом… Обвел взгляд помещение… В этом подземелье. Здесь не было окон, и я не мог бы сказать, день сейчас или ночь. Наблюдал, как она с сосредоточенным видом заканчивает накладывать новые повязки, а старые складывает в медный таз и замачивает водой.
— Вот и все. — Она мимолетно улыбнулась. — Спи, тебе нужно восстанавливать силы.
— Как я сюда попал? — опять спросил, когда она, поставив таз на стол, отошла к большой дубовой двери, укрепленной коваными вставками.
Незнакомка ничего не ответила, я лишь видел, что она спрятала кинжал в потайной карман платья и, накинув плащ, который до этого лежал черной шелковой лужей у самого входа, постучала. Дверь почти тут же бесшумно отворилась.
— Спи. — Она сняла со стены один из факелов и вышла. Дверь тут же закрылась, и я услышал, как закрывается засов с другой стороны.
После ее ухода стало темнее, и какая-то тяжесть легла на грудь. В голове вертелось так много вопросов, и все оставались без ответов. Одно было хорошо: череп уже не пытался развалиться, боль утихала, но сон не собирался забирать меня в свои объятия, чтобы хотя бы на некоторое время спрятать от суровой реальности.
Я находился в каком-то подземелье, весь израненный, в кандалах, и совершенно сбитый с толку. Света от оставшегося факела вполне хватало, чтобы я мог более внимательно осмотреться: рядом со столом с лекарствами стоял табурет, в углу, куда едва попадали огненные лучи, — отхожее ведро. И больше ничего.
Я в изнеможении закрыл глаза и снова провалился в обрывки воспоминаний, которые резали меня, словно острые камни.
Черные доспехи. Лязг оружия. Крики. На нас напали внезапно, без предупреждения. Глаза застилает гнев. Как они могли?! Мы не позволим! Нужно защищаться!
Не заметил, как провалился в глубокую темноту без начала и конца. Меня больше не было, была только она, эта темная бесконечность. Впрочем, боли здесь тоже не осталось.
Меня разбудили какие-то тихие звуки. Открыл глаза, ожидая увидеть свою сероглазую целительницу, но около стола стояла вовсе не она. Это явно был мужчина, что окончательно сбило меня с толку.
— Где она? — первый вопрос, который задал я, когда пришел в себя настолько, что смог говорить.
— Кто? — Дракон подошел ко мне, держа в руках прозрачную бутылочку с темной жидкостью.
— Девица, здесь была светловолосая девица… — растерянно проговорил я и сам на себя разозлился за этот лепет, словно я маленький мальчик.
— Здесь только я. — Незнакомец хмыкнул.
Я окинул его внимательным взглядом: уже не молод, волосы редкие и висят тонкими серыми прядями, закрывая часть лба, испещренного морщинами, глаза светлые, непонятного оттенка, слишком длинный нос на узком лице и плохо выраженный подбородок. Отталкивающая внешность.
Он подал мне бутылочку.
— Пей. Это лекарство. Оно поможет восстановить силы.
Если бы только оно могло восстановить память! В надежде на это, я взял у него склянку. Рука тряслась от слабости. Я вдруг понял, насколько голоден. Меня уже не столько мучила боль, сколько совершенно пустой желудок. Одним резким движением опрокинул в себя темную жидкость и закашлялся, с трудом проглотив ее. Нестерпимая горечь разлилась по языку, обжигая язык и опаляя огнем внутренности. Меня передернуло. Не видел, в какой момент у незнакомца появилась в руках глубокая глиняная миска.
— Ешь. — Он подал мне ее.
Я помешал неприятного вида похлебку ложкой и скривился. Сейчас не отказался бы от мяса на вертеле. При мысли об этом рот наполнился слюной, но мяса мне не предложили.
— Это бульон, ты давно не вкушал твердой пищи, сейчас можно только это, — будто прочитав мои мысли, объяснил незнакомец. — Меня зовут лекарь Портайн.
— Здесь была девица, — сказал я, когда утолил первый голод скудным блюдом. — Где она?
— Боюсь, ничего не могу об этом сказать. Здесь всегда был только я.
— Хочешь сказать, она мне привиделась? — я повысил голос, начиная раздражаться.
— У тебя серьезные ранения, к тому же, вероятно, ты сильно ушиб голову. Все может быть.
Это объясняло, почему я почти ничего не помню, но совсем не помогало понять, где та незнакомка, чей голос вернул меня из небытия. Почему-то сейчас я был почти уверен, что в первый раз очнулся только благодаря ей. А теперь этот неприятный тип хочет, чтобы я поверил, будто ее здесь никогда не было?!
Внутри от гнева все вспыхнуло. Я ощутил знакомый прилив сил, как всегда бывает перед сменой ипостаси. По телу пробежала судорога… и все прекратилось.
— Не пытайся, — предупредил лекарь. — Печати «Непокорной плоти», высеченные на камнях, сдерживают превращение. Береги силы, они тебе еще понадобятся. — Портайн усмехнулся, вызвав этим новую волну раздражения, которая поднималась из самых глубин моего естества.
Не выдержав, я со злостью кинул миску с остатками бульона в раздражающего типа. Он хотел увернуться, но я оказался быстрее даже в таком немощном состоянии. По серой хламиде лекаря расплылось жирное пятно, несколько кусочков овощей упали к его ногам. Мужчина брезгливо поморщился и