Мимо отцветающих яблонек, мимо жужжащих пчелок, мимо, мимо… Подальше отсюда! Сейчас такая пастораль только раздражала. Мне здесь не место! Я без пяти минут врач, осталась лишь интернатура! Всего год, и я исполню мечту. В детстве я постоянно лечила зубки всем игрушкам, а когда подросла, вопрос, куда поступать, даже не стоял. Всегда знала, что буду стоматологом. Мне сейчас о работе думать нужно, а не о том, как какую-то сказочную принцесску спасать!
Негодуя я шагала и шагала по тропинке. Куда — сама не знала, но находиться рядом со странной старухой и ее еще более странной птицей не могла. Скоро яблони закончились. Не было ни забора, ни калитки, просто за садом резко начинался настоящий лес.
Может, я найду другой выход? Еще какую-то волшебную избушку, которая окажется более сговорчивой? Воодушевленная мыслью, вдруг поняла: я настолько разозлилась, что даже не захватила рюкзак. А там все мои вещи! Не то чтобы мне здесь мог понадобиться телефон или кошелек с пластиковыми карточками, но вот сменная одежда очень даже пригодится.
Интересно, а тут сказочные клещи водятся? Стоило подумать об этом, как зачесались все тело. Злость постепенно сходила на нет. Ладно, только вернусь за рюкзаком и снова вперед — на поиски другого выхода из этого мира. Одно дело — читать сказку, совсем другое — оказаться в ней взаправду. Теперь понимаю бабушку, которая всегда недолюбливала такую литературу.
***
Знаете, что самое страшное в незнакомом сказочном лесу? Нет, вовсе не то, что вы не знаете, куда идти. И не то, что, возможно, вам не удастся оттуда выбраться, по крайней мере, в ближайшее время. Это все мелочи.
А вот мужик с топором — проблема куда более серьезная. И эта проблема прямо сейчас находилась буквально в нескольких шагах от меня. Вовсе не было похоже на то, что странный тип пришел сюда за дровами.
Я спряталась за толстый ствол дуба и благодарила небеса за свою комплекцию, которая позволяла оставаться незамеченной. Но надолго ли?
Горло сдавил комок, сердце готовилось вырваться на свободу, стуча о ребра так, что я даже схватилась за них.
А началось все с того, что я услышала вопли. Противный мужской голос блеял:
— Я до тебя доберусь, негодница! Только попадись мне на глаза!
Не зная, кого он имеет в виду: конкретную негодницу или для встречи с его топором хватит любой — решила спрятаться от греха подальше.
Мужик, а точнее, как я смогла рассмотреть, выглядывая из-за ствола, старик, побродил возле меня да пошел дальше, то и дело с завываниями потрясая топором в воздухе.
История принимала вовсе не сказочный оборот. Я будто очутилась в фильме ужасов.
Как только он отдалился, решила продолжить путь обратно к бабе Яге. И поняла, что не знаю, в какую сторону двигаться! Откуда я пришла? Вон та сломанная ветка — это после меня или тот, с топором, оставил?
Так перепугалась, что все стороны света перемешались! Не смогла бы назвать правильное направление даже под страхом смерти. Глубоко вздохнула, прикрыла глаза и попыталась расслабиться, чтобы вспомнить, куда я топала. Ежички мои, ну почему деревья все такие похожие?!
Фигушки. Расслабиться не получилось. Да и с чего бы? Я же не на коврике для йоги, чтобы тут медитацией заниматься. Разочарованно открыла глаза и вскрикнула: у моих ног стояла курица. Обычная рыжая курица с оранжевыми лапами и красным гребешком.
— Тише ты, дед услышит! — шикнула птица, совсем человеческим жестом поднеся крыло к клюву, призывая меня к молчанию.
Я для верности даже зажала рот рукой. Говорящая курица, чтоб ее! Хотя чему я удивляюсь? Ворон же у Бабы Яги тоже не отличается любовью к молчанию.
— Это он за тобой гонится? — догадалась я.
Птица горько вздохнула. И так печально прозвучал этот вздох в лесной тишине, что даже сердце закололо.
Где-то вдалеке снова затрещали ветки.
— Ага! Попа-а-алась! — закричал дедок, но уже через секунду мы услышали его разочарованный вой.
— Схорони меня, красна девица, — взмолилась птица, при этом ее короткий хохолок трогательно затрясся. — Зарубит ведь, как пить дать, зарубит!
Я оглянулась, мужик и вправду находился уже где-то рядом. Вокруг не было кустов, лишь толстые деревья, а у меня — ни сумки, ни рюкзака. Конечно же, я за ним и возвращаюсь! Никаких идей, как спрятать беглянку, у меня не появилось, а дед тем временем кричал все ближе.
Пернатая понуро опустила голову, почти уже смирившись с участью.
— Лапу повредила, — снова горестно пожаловалась она. — Не убежать мне от него...
Мой взгляд упал на кучу прошлогодних опавших листьев, которые намело ветром к одному из стволов. Не медля, я схватила птицу, которая оказалась неожиданно теплой. Почему-то раньше не задумывалась, что эти существа могут быть такими же приятными на ощупь, как, например, кот или собака. Страдалица даже не пикнула. Или правильнее сказать квохкнула? Неважно, главное, я положила ее в эту кучу и наскоро закидала сверху листьями. Только успела разогнуться и отдышаться, как совсем рядом возник дед, в здравом рассудке которого я очень сомневалась.
— Убегла! — развел руками он, увидев меня.
Я сощурилась и самым строгим голосом, на который способна невысокая миловидная блондинка с ярко-голубыми глазами, произнесла:
— А вам, гражданин, что здесь надо?
О том, что он вряд ли даже знает такое слово, я не подумала. Мужичок стушевался, как-то сразу спрятал за спину топор и шаркнул носком лаптя.
— Так это, курица моя збегла! Поймать хочу.
— Курица? — наигранно удивилась я. — Ах, да, ку-у-урица. Рыжая такая? — сощурилась я.
— Агась, она самая! — обрадовался сумасшедший дед, снова покрепче перехватив древко топора, от этого движения меня пот прошиб, будто это меня пытаются тут зарубить.
— Так улетела она, — я направила взгляд вверх, где кроны вековых деревьев доставали, казалось, до самого неба.
— Как — улетела? — выпучил глаза мужик.
— Ну, как — как? Расправила крылья и ввысь взмыла. Во-о-он в ту сторону, может, на юг отправилась?
Дед озадаченно почесал бороду лезвием топора с характерным скребущим звуком, а потом зло сплюнул под ноги.
— От этой заразы и не такой подлянки можно ожидать!
Развернулся и пошел в ту сторону, откуда изначально появился. Я выждала для верности минут десять, пока лес снова не застрекотал, зачирикал и засвистел на разные голоса. Лишь тогда произнесла:
— Кура, выходи.
Тут же послышался шорох