— Яся! Я лечу! Я лечу-у-у!!!
М-да, не зря же говорят, что курица не птица. Не всем поддается воздушная стихия. Летела Ряба вниз. Не камнем, конечно, но планировать, как ласточке, у нее явно не получалось. Я резко направила ступу за ней, вопившая курица быстро затерялась в кронах деревьев. Вот и пойми: она затормозила где-то на ветках или уже приземлилась?
— Ряба! — закричала я, когда она исчезла из поля моего зрения. — Ряба! Ау!
Курица молчала. Меня даже замутило. Неужто разбилась? А может, лежит где-то с поломанным крылышком или лапкой и от боли сказать ничего не может. Зачем же я разрешила ей спать у себя на плече? Нужно было на дно ступы посадить. Вот же безмозглая… курица! Нет, не буду так теперь говорить даже мысленно. Ряба многим даст фору. Она прекрасная и очень проницательная собеседница. А я ее не уберегла!
В расстроенных чувствах приземлилась на маленькую полянку, как только нашла место для ступы. Я поминутно вопила имя своего фамильяра, но тщетно. Все осложнялось еще и тем, что если наверху солнце еще освещало последними закатными лучами небо, то здесь, среди деревьев, уже вовсю царили сумерки. Рябушка же боится темноты! Ах, я зараза!
Схватила на плечи рюкзак, взяла с собой метлу, чтобы никто транспорт в мое отсутствие не угнал, и пошла в том направлении, куда, по моим подсчетам, должна была спикировать птица. Как же я надеялась, что с ней все в порядке! В конце концов, сильно пострадать она точно не могла, крылья же имеет, а значит, они смягчат падение. Я пыталась успокоить себя, но паника медленно брала свое. Становилось все темнее, а под ногами стало хлюпать. Кажется, я зашла в болото! Не ровен час, еще утону здесь. Мамочки, кажется, я поспешила с радужными выводами о Тридевятом царстве. Может, мне пока, конечно, и добрые персонажи встречались, но вот болото — место весьма и весьма опасное. Нужно возвращаться.
И тут я увидела вдалеке огонек. Обрадовалась! Значит, там кто-то есть! Поспешила на него, на всякий случай прощупывая почву древком метлы перед каждым шагом. Очень уж не хотелось провалиться в трясину. Может, это Ряба? Она умная, могла и знак подать.
Только вот огонек не приближался, а как будто прятался от меня: то исчезнет, то снова покажется. Я прибавила шагу, но все равно никак не могла его догнать.
Снова позвала курицу. Где-то вдалеке крикнула какая-то ночная птица, но это явно была не Ряба. Я уже почти отчаялась, потому что кроссовки с громким чавканьем погружались с каждым шагом все глубже. Нет, так дело не пойдет, нужно поворачивать. И только я сделала два шага назад, как поняла, что слышу кудахтанье. Тихое, сдавленное, словно курицу кто-то душил.
— Ряба! — не своим голосом заорала я.
— Яся! — отчетливо донеслось до меня совсем недалеко, а потом только булькающий звук. — Яся!
— Ряба, я иду!
Да она же в самую топь угодила! Я уже еле вытаскивала ноги, которые с каждым шагом увязали все глубже. Пришлось снять рюкзак и повесить его на ветке. Двигаться стало чуть легче.
— Яся-я-я… — услышала я в трех шагах и увидела, как сбоку пошли пузырьки.
Ряба снова вынырнула, я заметила ее хохолок. Курочка схватила воздух и опять ушла в болото. Я протянула руку.
— Хватайся! Ну же! — пальцами нащупала скользкие сейчас перья, сама схватила курицу, кажется, за короткий хвост и что было силы дернула. Тоже мне, репка нашлась!
Но только мой фамильяр оказался на свободе, как следом из трясины показались какие-то ветки. Хотя нет, стоп, стоп, стоп! Это вовсе никакие не ветки, а тонкие длинные пальцы с огромными когтями! Я попятилась, одной рукой прижимая к себе трясущуюся всем телом курицу, а другой крепко удерживая метлу.
Между тем за руками возникла голова с длинными волосами. Или это на ней нависли водоросли? В сгущающихся сумерках я не могла разобрать. Однако силуэт очень напоминал человеческий. Разве что был какой-то очень тоненький. Нет, однозначно не человек. Люди ночью в болотах не купаются. Пока я пыталась отступать, мозг перебирал все известные мне варианты нечисти из сказок. По всему выходило, что это кикимора. Она же и огоньки умеет путникам показывать, сбивая тех с пути и уводя в самые гиблые места.
Чудовище завопило. От этого звука я вся застыла. И это стало ошибкой. За те несколько мгновений, которые я находилась без движения, ноги еще сильнее увязли в жидкой почве. Не смогла их вытащить. Кикимора тем временем не спеша приближалась.
Однако сдаваться я не собиралась. Умирать — так с песней!
— Ряба, держи-и-ись! — скомандовала я не своим голосом.
Птица судорожно вцепилась в мое платье когтями. Тогда я отпустила ее и уже двумя руками перехватила метлу. Крепкое и увесистое древко, возможно, из дуба, опустилось на голову кикиморы. Та снова страшным голосом заверещала и хотела отступить, но метла оказалась длинной. Я удобнее перехватила ее и несколько раз ударила наотмашь, сама визжа не хуже нечисти, так бить получалось эффектнее и мощнее. Могу поклясться, что видела, как от прутиков летят голубые искры при соприкосновении с моим врагом!
Кикимора не переставая вопила, но не могла сдвинуться с места. Даже не знаю почему. Неужели я ее смогла как-то обездвижить? Воодушевившись этим, принялась лупить в несколько раз сильнее, с каждым движением сама все глубже уходя в болото. Оно обхватывало уже бедра. Вот же черт! Но в тот момент мне было все равно. Я лишь хотела избавиться от монстра, пытавшегося утопить мою подругу! В какой-то из ударов, которым я уже потеряла счет, древко жалобно хрустнуло, не выдержало напора и треснуло. Метла сломалась пополам.
В этот самый момент сзади меня раздался строгий голос, перекрыв наши с кикиморой крики:
— Что здесь происходит?
***
Все участники драки замерли. Мы с монстром резко замолчали. Воцарилась мертвая тишина, которую нарушало лишь мое тяжелое дыхание.
— Батька, она меня волшебной метлой чуть насмерть не забила! — совершенно девичьим и очень обиженным голосом пожаловалась кикимора кому-то.
Зажегся огонек. Я попыталась обернуться, но уж больно не хотелось отворачиваться от нечисти. Хотя если тот, кто стоит у меня за спиной, — отец этой русалки недоделанной, то разве он не должен быть еще страшнее? В некотором замешательстве, что же делать дальше, я оглядела свою врагиню. В свете огонька это была худая и костлявая