- Это что, шутка? Ты смеешься надо мной? Вы убили его за то, что он не хлопал?
- Все предельно серьезно, - продолжила она. - Репутация компании строится на таких мелочах. Ты тоже под конец отказался от аплодисментов. Плюс, водил дружбу с явным антикорпоративным элементом. Так что я подумала, что и от тебя нужно избавиться. Люди бы поняли, почему вы исчезли. И подумали бы дважды перед тем, как брать с вас пример.
- Но в Квартале мы выжили.
- Да, поэтому пришлось действовать несколько… грубее. Котлярова я отдала в наш семейный отдел, и его убрали очень быстро. Что насчет тебя… Я знала, что ты был наемником. И знала, что у нашего старшего инспектора в службе безопасности есть к тебе личные претензии. Я всего лишь удовлетворила его просьбу, когда он в очередной раз заскулил, попросил разобраться с тобой. Он давно хотел убить тебя, но ты не давал нам повода. Повод появился, и я разрешила.
- Как вижу, инспектор облажался. - Гоффман сложил нога на ногу. - Да уж. Неужели и недавний бунт в одном из наших лагерей - это твоих рук дело?
Я решил ответить уклончиво, не признавшись в мятеже напрямую.
- Инспектор Строганов был садистом. Я сделал миру услугу, когда свернул ему шею.
- Впечатляет, - Гоффман кивнул мне. - Выжил в Квартале, сбежал из долгового лагеря, штурмом взял аэропорт. Компромат на начальство нарыл. Просто уникум. Не хочешь работать на меня? Лично на меня. Мне нужны такие способные люди. Я закрою глаза на все, что ты сделал против компании. Будем считать, это был экзамен на профпригодность.
- Я не хочу на тебя работать.
- Не хочешь работать на меня, ладно, понимаю. Есть и другие люди, которым нужен такой человек. Ты даже не представляешь, сколько в России фирм, которые пытаются вывести новый тип солдат. Клонирование, мутации с геномом, протезирование… Нам с тобой нечего делить. Мы - птицы высокого полета, понимаешь? Мы делим место с Легендами. Просто убери пушку, я сделаю один звонок, и твоя жизнь наладится самым чудесным образом.
Гоффман потянулся к шее, чтобы вытащить блокирующий чип. Я тут же ткнул револьвером ему в лоб, и он остановился.
- Нет. Убери руки.
- Откуда ты узнал про Елизарову? - спросила Кузнецова. - Что она тебе рассказала?
- Я знаю про “Семью”. Знаю, что вы специально подсаживаете своих же сотрудников на кредит, обещаете им повышение, рост в компании, если они выплатят проценты. Но этот долг нельзя вернуть, там такая ставка, которую невозможно осилить. А потом вы заставляете своих должников убивать людей. В обмен на прощение долга.
- Ну, - Ольга пожала плечами. - Ты заблуждаешься. Эти проценты можно выплатить. “Семья” - это школа корпоративного роста. Деньги не могут вернуть только неудачники. Само собой, на одну зарплату проценты не отработать. Если хочешь вернуть долг, придется пошевелить мозгами - убивай, подставляй, распускай слухи, следи за средней температурой по офису. Раздвигай ноги сам или раздвигай их другим. Я сама когда-то была из низшего звена, но теперь я тут, рядом с гендиректором. Потому что я шла наверх всеми способами.
- Это наша уникальная модель карьерной лестницы, - Гоффман подтвердил слова своего заместителя. - Одним трудолюбием наверх не попасть, надо уметь плести интриги. Понимаешь, Андриевский, этому нельзя научить. Нужен врожденный талант. Дар от природы. “Семья” просто помогает выявить этот талант среди наших подчиненных и поднять их на самый верх, где они принесут максимум пользы. Вот и все.
- Вы оба… - я покачал головой. - Вы просто больные уроды. Это уже секта какая-то.
- Мы никого не заставляем, никого не принуждаем, - сказал гендиректор “ВСБ”. - Силой в “секту” не тащим. Люди идут в “Семью” добровольно. Потому что все хотят иметь много денег и власти, все хотят жить красиво. Мы просто даем людям шанс проявить себя. Мы же не виноваты, что все вокруг такие… жадные. Но такова натура человека, ничего не поделаешь.
- А те, что остались снизу, - продолжила за начальника Кузнецова, - пусть зачищают хвосты, пусть рубят головы тем, кто ставит себя выше компании. Работа по способностям найдется всем. За все нужно платить, всё справедливо.
- Всё справедливо, - кивнул я. - Да. За все нужно платить.
Я нажал на спусковой крючок, и голова Ольги Кузнецовой ополовинилась.
Я сделал то, что должен был. Отомстил за Гришу. Затем встал с места, ударил рукояткой Гоффмана по окровавленному лицу и вставил дымящийся ствол револьвера ему в рот. На звук выстрела в салон вбежал корпоративный спецназ - люди в черно-синей форме, с укороченными автоматами и эмблемами банка на броне. Ждали своего часа.
Я схватил Гоффмана за плечи и поставил перед собой, чувствуя запах мочи, стекшей по его штанине.
- Слушай сюда, - сказал ему я на ухо. - Весь наш разговор записан, я его сразу на облако загрузил. Если я умру, видео сразу же разлетится по всем СМИ. Вообще всем. А также по всем твоим конкурентам. Во все банки, во все структуры. В Госдуму, прокуратуру и в следком. А потом оно загрузится на поток. Как думаешь, кому-нибудь это будет интересно увидеть?
- Да… - тихо вякнул он.
- Бросай оружие! - крикнул мне спецназовец в балаклаве. - Бросай, твою мать! Ты глухой?!
- Умру, и видео разойдется по всей стране, - блефовал я. Само собой, никуда я ничего не загружал.
- Пропустите его! - закричал Гоффман. - Дайте нам пройти! Не стрелять!
Я повел директора банка вперед сквозь салон. Когда мы вышли наружу, я увидел перед собой целую ораву вооруженной охраны, полоса сияла в свете аварийных сигналов. На меня были нацелены десятки стволов, лазерные лучи плясали на моем лице.
- НЕ СТРЕЛЯТЬ! - рвал глотку Гоффман, начальник всего этого сброда. - НЕ СТРЕЛЯТЬ!
Через несколько мучительно долгих мгновений мы сели в машину. Гоффман, наверное, впервые в жизни оказался за рулем обычной “Лады”. Я держал револьвер у его виска, говоря, куда ехать. Он умчался по взлетной полосе в сторону парковки, а оттуда - к одной из городских магистралей. Когда мы уехали достаточно далеко от аэропорта, я приказал остановиться, выпнул его на обочину и поехал дальше.
Эпилог
Жизнь меняется, время идет вперед,