Теперь, когда Кузя решил покинуть частный дом, в котором он прожил все свои пятнадцать лет, у меня, с одной стороны, пропала задача, куда его девать, когда я уезжал, а с другой стороны, никто меня не встречал, когда я приезжал обратно.
Мне стало одиноко без родственной души, и я решил эту проблему просто: – стал зимой кормить воробьев, синиц: – наделал для них бесплатных кормушек и следил, чтобы в них всегда была птичья еда. Мне было приятно, когда зимой, после отлучки, меня встречала многочисленная стая голодных воробьев и по стеклу барабанили синицы, приветствуя своего кормильца. Воробьи требовали от меня хлебных крошек и крупы, а синицы оказались большими любителями сала и семечек.
Иногда из леса прилетал дятел – он тоже оказался любителем сала, а сороки тоже оказались любителями крупы. Для ворон у меня ничего не нашлось, и когда я зимой выходил утром на улицу или в огород, они занимали крыши, чтобы посмотреть, не несу ли я им корочку хлеба или сыра. Кроме этого, это были настолько практичные птицы, что когда соседи выносили мусор, они всегда его проверяли. И если в пакете оказывался сыр, хлеб или остатки от рыбы или курицы, то они считали содержимое своей добычей и не успокаивались, пока не растормошили этот пакет с обьедками. Когда я это выяснил, то просто сидел около пакета, в котором были остатки от курицы, рыбы и оболочка от сосисок. А вороны сидели на крышах и ждали, когда же я, наконец, уйду. Я уходил только тогда, когда вкусно пахнущий пакет оказывался в мусороуборочной машине, куда вороны опасались залетать.
Время от времени, когда я долго не посещал магазин, а птичья еда – крупа и семечки с салом кончались, я думал, чем кормить своих летающих на морозе питомцев. Находил для них разные заменители круп и семечек. Обычно у меня находился черствый хлеб или крупа, которую я не ел в течение нескольких месяцев. В последний раз, когда из-за метели и вьюги я целую неделю не высовывался из своего дома, а корм для птиц закончился, я перерыл всю кухню в поисках корма для воробьев. В результате поисков я навел такой образцовый порядок в кухонном шкафу, что сам не верил. Второй положительный результат моей деятельности стал находка птичьего корма. Вообще-то раньше это воробьи не ели – потому что я им не давал. Но сейчас настали голодные времена, и мне было интересно, согласятся ли воробьи и синицы есть то, что я для них нашел.
Я в кухонном своем шкафу нашел несколько круп, которые никогда не ел: – это был горох, перец и еще какие-то приправы в пакетах: – я даже не стал читать, что в них было – они остались после того, как ко мне прилетали гости из созвездия водолея. У них были свои продукты, которые так вкусно пахли, что у меня слюна лилась ручьем. Но пробовать содержимое этих пакетов я сразу себе запретил, – у меня могли вырасти крылья стреловидной формы, хохолок на голове, и вдобавок могли атрофироваться ноги. Так что я их не стал и пробовать, а засунул их подальше. И вот, когда я провел ревизию в кухонном шкафу, обнаружил эту внеземную еду.
Мне было жалко воробьев – они могли погибнуть от голода, и я решил им дать все, что обнаружил на кухне. Вечером я все это смешал в большой миске, потом добавил немного валерьянки, корвалола и этилового спирта – чтобы эта смесь не так пахла…
Ранним зимним утром, когда еще только стало светать и воробьи еще спали, я вынес большую миску с этим кормом и высыпал в пустую кормушку. Потом, лязгая зубами от холода, помчался на кухню завтракать. Отдёрнул на кухне штору и пока умывался, чистил зубы, а потом готовил себе чай с французской булкой, не сводил своего пристального взгляда с кормушки.
Воробьи не стали дожидаться полного восхода солнца – первые голодные воробьи прилетели спустя десять минут, как я насыпал им еду. Они скакали вокруг горы еды и вытаскивали из нее самые вкусные кусочки. Потом к ним присоединились синицы. У них была совсем другая методика завтрака – они хватали кусок, улетали с ним в заросли смородины и там, в одиночестве завтракали.
Я не стал мешать своим подопечным и занялся своим завтраком. Через двадцать минут, когда перемыл всю посуду, я высунулся в окно и посмотрел, как идет завтрак у воробьев и синиц. Увиденное так потрясло меня, что я опустился на табуретку: горы корма в кормушке уже не было, а вокруг нее летали по эллиптической окружности, со страшной скоростью птицы, совсем не похожие на воробьев и синиц. Они были немного крупнее, чем обычные воробьи, с невероятным хохолком на голове и длинными ногами, которые волочились за ними сзади. Скорость этого вихря все увеличивалась, и скоро птиц не стало мне видно.
Вороны с сороками столпились на крышах соседнего дома и озадаченно каркали, наблюдая за всем происшедшим. Вихрь все увеличивал свою скорость, и потом начал подниматься вверх. Через несколько минут его не стало видно – настолько высоко он поднялся.
Огород опустел: – воробьи и синицы, наевшись корма, которым я им сделал, отправились в космос, – им было тесно в земной атмосфере… Я подумал, что вся стая пернатых собралась покинуть Землю и улететь на какую-то свободную от людей планету.
И я вновь остался один – без питомцев, за которыми надо ухаживать – кормить, поить и слушать их бесконечные жалобы…
Аленький цветочек
Наступила очередная уральская весна. Она не задержалась в пути, как раньше, а нагрянула сразу после февраля. С практической точки зрения это было не очень хорошо, так как если снег тает очень быстро, то на первом этаже моего загородного особняка (деревенский бревенчатый дом, доставший мне в наследство…) появляется вода, и ее приходиться собирать тряпкой, а потом выжимать эту тряпку в ведро. Сейчас она появляется чуть-чуть в одном углу, так как из-за всеобщего потепления снега выпадает мало. Но когда была нормальная зима, мы в детстве катались по своим огородам на плотах, а у некоторых соседей в подполе несколько месяцев стояла вода.
С другой стороны, из-за малоснежной и теплой зимы все растения и цветы перед моим домом появляются и греются под солнцем гораздо раньше. На клумбе, которую я основал давным-давно, начали приходить в себя все цветы, которые я