Стас ответил на пятом звонке, я без приветствия спросила:
- Далеко уехали?
- Относительно. Я внял вашей просьбе, повез обеих к парк. – Заминка размером в миг и его заинтригованный вопрос: - Далеко зашли?
- Достаточно. Завтра бигбосс отвезет Алису к Буцефалу, а через два дня в бассейн.
Еще одна долгая пауза, по итогам которой Стас выдохнул:
- Снимаю шляпу.
- Лучше прости за дротики. Так с меня пирог? – спросила с надеждой, вдруг забыл о первоначальном плане.
- Услуга, - бросил он и отключился. Не забыл.
Неделя до возвращения Олеси прошла без происшествий. Из запланированных поездок Гладько справился лишь с одной – ранним утром вместе с водителем Олегом отвез ребенка в конный клуб. Она всю дорогу молчала, он давал распоряжения через телефон. С одной стороны - для прогресса этого чрезмерно мало, с другой – уходя на урок, Алиса поцеловала бигбосса второй раз за утро и пожелала хорошего дня. Надо ли удивляться, что при следующей встрече он спросил, как зовут ее пони?
18.
Прокатившись на этой планете свыше сорока кругов, двадцать из которых были вполне осознанными, я научилась различать обычные дни от опасных. Тех самых, когда кожа покрывается морозом без видимых причин, интуиция обострена, а взгляд улавливает мельчайшие детали, будь это пылинки в луче света или новые морщинки на напряженном лице Шкафчика. Тимур был сам не cвой, но молчал как статуя, не желая признаваться в навалившихся проблемах. Алиса отказалась вставать, запросила мультики и завтрак в мою поcтель, а Гладько, неожиданно задержавшийся в доме после восьми, не только сам проведал дочь, но и попросил малышку пожелать ему удачи.
- Удачи! – ответил ребенок, сжав отцовскую ладонь.
- Огромной, – пожелала я, проводив его от спальни к входной двери. И только там, открыв перед бигбоссом створку, спросила: - Предвидится очень тяжелый день?
- В высшей мере. Вся связь через Тимура.
Я кивнула, хотела молча проследить за их отбытием, но что-то меня подтолкнуло подойти к джипу и постучать в стекло.
- Влад, верите или нет, но фортуна всегда на вашей стороне. Что бы ни случилось.
Οн вскинул бровь.
- А если стрясется нечто ужасное?
- Помните, что могло быть ещё хуже, - на полном серьезе ответила я, а добилась широкой улыбки.
- Какой страшный у вас позитив!
Стекло поднялось, машина двинулась к выезду.
Именно в этот момент я поняла, что опасность связана не с бигбосcом и не с Алисой. Остаются сын, свекровь, Крикун и Олеся, чей самолет должен с минуты на минуту приземлиться. Первым двум я позвонила, удостоверилась, что живы. Третьему хотела скинуть sms, но вспомнила ругань его пассии и воздержалась. Во всяком случае сейчас. Вначале встречу Олесю с Γлебом, и если мой молчаливый друг сам не выйдет на связь к обеду, вот тогда я ему напишу.
Поездка в аэропорт с водителем Олегом прошла без эксцессов. Самолет приземлился по расписанию, наша парочка оказалась среди прибывших и не потеряла багаж. Вот только выражения на их лицах говорили, что они поссорились и не первую минуту ведут жаркий спор.
- Да! – долетело до меня восклицание Олеси.
- Нет, – ответил ей Глеб.
- Да.
- Нет. Поговорим потом, – ответил ей, и уже нам сказал: – Вы зря приехали. Я попроcил, чтобы мою машину подогнали на стоянку.
- Ничего не зря. Поедем на двух, - ответила я, крепко обняв Олесю, чей загар не скрывал горящий румянец.
- Тогда, Тамара, вы ко мне, - сказал охранник. Он явно хотел сменить компанию, а вместе с ней разбор полетов в закрытом пространстве авто. Но ему улизнуть не дали.
- Точно, хорошая идея. Тамара, вы к нам.
Глеб скрипнул зубами, вручил Олегу чемоданы и широким шагом отправился на платную стоянку. Расстояние до нее было недостаточно большим, за время отсутствия горячий парень не успел поостыть и подъехал к нам с визгом покрышек. В ответ Олеся хлопнула дверью, так, словно у Глеба есть еще одна точка кипения, до которой его еще доводить и доводить. Я попыталась сбавить обороты, рассказала о прятках со Стасом. Но меня оборвали коротким «Οчень рада за вас» и сделали радио громче.
Мы успели разогнаться, когда меня кольнуло тревогой, а Олеся неожиданно вырубила звук. Несколько долгих секунд она сидела неподвижно, а затем развернулась к Глебу, желая излить обиду за уязвленную гордоcть.
- Если бы ты меня любил, ты бы не остановился.
Мать-перемать! Это то, о чем я подумала?
Взгляд охранника через зеркало заднего вида предостерег меня от вопросов. Да я в общем-то и не очень хотела лезть. Во всяком случае сейчас. Отвернулась, сосредоточила взгляд на проплывающем пейзаже, а внимание на набирающем градус споре.
- Обсудим дома, - ответил Глеб.
- Дома ты сбежишь! – воскликнула она. – Как делал всю последнюю неделю. Ты думаешь, это нормально, скрываться. Или сложно объясниться?!
Теперь понятно, отчего последние фотографии старшей Гладько были не такими, как первые. Не понятно, зачем она подняла этот вопрос сейчас.
- Олеся… Олеся, не на дороге. Не отвлекай его.
Надо было еще и Глебу сказать, чтоб не отвлекался, но он доведенный до предела, рубанул ответом, проливающим свет на их отпуск.
- Леся, наедине ты не хочешь говорить.
- Конечно, не хочу, – взвилась девчонка, - зачем тратить время? У нас его мало, а дома вовсе нет. Я под наблюдением, а ты работаешь мальчишкой на побегушках и трясешься над местом в охране.
- В этом есть резон. Главный достойно платит, работа непыльная и неопасная, за исключением некоторых моментов. - Он бросил взгляд на нее. - Я не свободная птица. Я не могу сбежать. У меня есть обязательства. Платить по счетам, следить за мамой и племянником. Кроме меня, у них больше никого.
- Α я тебе кто? Я тебе не семья, меня можно задвинуть! Поцеловал, полапал и в шкаф до следующей прихоти?!
- Кто кого целовал, Лисенок.
- Не называй меня так! Если не любишь, то не имеешь права… - В попытке достучаться или же показать степень своего отчаяния, она дернула его за руку, он отвлекся всего на миг, но этого хватило, чтобы несущийся на нас грузовик был не сразу замечен.
- Глеб! Олеся…
Он дернул руль, уходя от лобового столкновения, и подставил брюхо.
Ни одна замедленная съемка не может передать коктейль пронзительной обреченности и бессилия за миг до столкновения с неизбежным. Удар, грохот сминаемого металла, треск лопнувшего стекла смешался с криком Олеси и шипением Глеба, налетевшего на руль. Нас вмяло в ограждение под визг колес и треск рессор, салон моментально наполнился запахом горелой резины, горячего асфальта и крови. Она как раcплавленный красный металл обагрила поверхности обжигающими каплями и запеклась, навечно въевшись в обшивку.
Удар, удар, рывок… ремень безопасности выбил дыхание из груди и порезал кожу. Я ощутила это отстраненно, словно сознание убралось из тела. В единый миг оценило опасность столкновения с дверцей, впередистоящим креслом, взлетевшей вверх сумкой Олеси, вовремя сдвинуло мои конечности и голову в сторону, уберегло от переломов. Треск, шипение, гудение машин на трассе.
В глазах темно от черных мушек, я дрожащими руками тянусь к застежке ремня, сбоку хлопнула дверь, и в мой обзор добавилась пригоршня красных расплывающихся точек.
- Скорую срочно! Авария на шоссе… Пятнадцать километров от аэропорта… - Узнала голос водителя Олега, ощутила его прикосновение к плечу. - Тамара, вы как, двигаться можете?
- Я в норме, - хрип на грани слышимости. Кажется, оглохла под полный ужаса девичий крик. – Как Олеся? - спросила, вспомнив о девчонке, и позвала ее сама: - Лесь, ты тут? Отзовись?
- Эй, девушка, вы не ранены? Вы слышите меня? - С другой стороны раздался обеспокоенный голос неизвестного, девичье мычание и снова вопль.
Нет, я не оглохла, хотя лучше бы да. Невозможно было слышать надрыв старшей Гладько и ее попытки пробудить парня, безвольной куклой повисшего на руле.