— Госпожа! —вскрик одной из женщин, — Что вы делаете?!
— А что я, по-вашему, делаю?! — голос еле повиновался, с губ слетали слова чужого языка, который я понимала как родной. Малышка ухватилась за грудь и с удовольствием заработала присоской, вызывая во мне умиление и улыбку. Давно забытое чувство, и мое сердце дрогнуло. Я опять мама, и плевать, насколько я тут останусь, малышку я никому не отдам. Мое!
— Но вы же требовали кормилицу, госпожа?! — одна из женщин всплеснула руками. — Господин будет недоволен!
Так, я призадумалась. Если я госпожа, то не служанка, уже хорошо. Если есть господин — значит, отец ребенка и мой муж, или как? Спросить бы, да как бы не выдать, что я не я. Может, тут за то, что я чужое тело заняла, сразу на плаху ведут. Я аккуратно провела пальцем по щечке малышки, отодвинула пеленку и очумело уставилась на острое ушко. Уже догадываясь, что сейчас почувствую, потрогала свое ухо и выдохнула. Вот тебе, бабушка и Юрьев день, я эльфийка. Взглянула на смотрящих в мою сторону и о чем-то шепчущихся служанок в поисках таких же ушей у них, но они были в платках, которые прикрывали полностью голову, оставляя открытым лишь лицо.
Дверь с грохотом открылась, и в мою комнату, быстро я себе ее присвоила, ворвалась банда остроухих. А как еще сказать, если лица у них были злобные. Я поняла, что ничем хорошим для меня приход не закончится. Главным был еще один остроухий. Высокий, светловолосый, да тут все светловолосые с разными оттенками рыжины. Одетый в белую рубаху свободного кроя с пышными рукавами и мелкими пуговками спереди, грудь почти вся открыта. Щеголяет золотистой татуировкой. Лицо как с картинки, была бы художником, сразу рисовать села. Этакий сплав аристократичной красоты и пиратской небрежности, наверное, все дело в легкой рыжеватой щетине. Странно, думала, эльфы безбородые.
Мне не понравился взгляд этого эльфийского пирата — оглядел меня всю, задержав взгляд больше, чем нужно на полуголой груди и чмокающей малышке, скривился, словно в кучку навоза наступил. Кивнул лекарю, который пришел с ним и согнулся в поклоне. Других гостей я рассматривать пока не стала, постаравшись не пропустить ничего из того, что сейчас происходит. Если я тут надолго, то нужно знать, куда меня судьбинушка занесла.
— Файро, — голос пирата был полон небрежной лени и надменности, а лекарь сразу понял, что от него требуется, и стал отчитываться.
— Господин, госпожа Альдина родила здоровую девочку.
— Что с ней было?
— Не могу знать. После того, как госпожа пришла в сознание, она больше его не теряла. И самочувствие полностью восстановилось. Я не могу понять, чем вызван ее обморок и последующий почти смертельный сон.
— Милый, зачем тебе это знать? Выгоняй ее! — вперед вылезла эльфийка в роскошном платье, которое не скрывало ее прелестей, разрез спереди на юбке оголял ноги, вырез на груди почти выставлял круглые полушария напоказ. Она прильнула к пирату и прижалась к нему всем телом, даже потерлась, как гулящая кошка. — Она родила девчонку, твоего брата больше нет, чтобы он подтвердил свое отцовство. Мало ли от кого нагуляла эта дура.
Этой гадюке, которая накрутилась на пирата, как стриптизерша на пилон, не хватало только язык высунуть, чтоб было видно, что он раздвоен. Ничем хорошим для меня ее слова не обернутся. Я сжала зубы и принялась слушать, к чему это все приведет.
Мне было плевать, что меня хотят выкинуть вон, главное, чтобы дочь не забрали. Я прижала к себе теплый комочек. Насытившись, малышка так и заснула, с грудью во рту. На виске блестели мелкие бисеринки пота, а светлые волосики крутились в забавные кудряшки. Хотелось вдохнуть запах девочки, прижав ее к себе, и отдохнуть. Я как бы не просто так тут лежу, я сейчас нового эльфа родила, ну ни грамма уважения к такому событию. Стоят тут, обсуждают, нужна я тут во дворце или не нужна. Скорей бы уже решили все и ушли.
— Что ты скажешь, Альдина? — пират впился в меня взглядом, от которого у меня мороз по коже. Может сказать, что я ничего не помню…
Я выдохнула и тихо, чтобы не разбудить доченьку, сказала:
— На все ваша воля, мой господин, — надеюсь, не переусердствовала в страдании. Вижу, как сжалась челюсть пирата, как зашептались другие гости. Были тут и мужчины, и женщины, все разодетые в шелка да позолоту. Мне вот интересно, я вообще кто? Жена или просто наложница?
— Милый, — мурлыкнула гадюка, — ты обещал моему отцу, что я буду твоей женой, а всех наложниц ты выселишь из дворца.
— Амелия, я выполню свое обещание, — холодно сказал ей главный эльф, не сводя с меня странного взгляда. —Альдина не моя наложница, но Намелай погиб, и я должен решить, что делать с его ребенком.
Он словно чего-то ждал от меня и, не дождавшись, скрипнул зубами и прямо так со змеей на своем теле повернулся к выходу. Вся толпа так же неожиданно схлынула, как и приперлась, а я с облегчением вздохнула.
— Как же вы теперь, госпожа? — одна из служанок жалостливо посмотрела на меня. — Почему не бросились в ноги принцу, не попросили защиты? Брат его погиб, может, и смилостивился бы наш господин.
Я прикрыла глаза, все же устала, но чутко улавливала все, что говорила мне служанка. Значит, принц… и он ждал, что я после нескольких часов родовых трудов брошусь ему в ноги умолять оставить меня себе? Да ну его нафиг! С такой змеей, что он на своей груди пригрел, мне тут недолго жить останется.
— Постой, — я открыла глаза и остановила женщину, которая собралась уходить. Вторая, более молодая, уже ушла, а эта все сердобольно мне советовала идти и умолять моего господина о прощении. Может, и нужно, но я никогда ни перед кем не склонялась и тут не собираюсь.
— Госпожа? — женщина застыла с ворохом грязного белья.
— Подойти, расскажи мне, что тут происходит? — говорила я тихо, чтобы не потревожить малышку.
— Что рассказывать? — женщина опустила вещи на пол и подошла ближе, посматривая на сопящую дочку как-то странно.
— Кто я такая?