Генрих V не только любил музыку, но и был увлеченным охотником и спортсменом. Он с наслаждением предавался соколиной охоте, рыбной ловле, борьбе, состязаниям в прыжках и беге, в которых «обыкновенно побеждал всех без исключения», ибо отличался большей быстротой и проворством, чем пес или даже выпущенная из лука стрела. Как ни странно, его мало интересовали рыцарские турниры.
Своим величайшим сокровищем он считал книги. Он обладал обширной библиотекой и владел английским, французским, латынью и валлийским. Он увлеченно читал труды по истории, богословию и охоте, а также сочинения Чосера, Хокклива и Лидгейта. Кроме того, он слыл тонким ценителем искусств и зодчества, хотя и уступал в этом Ричарду II.
Английские хронисты единодушны в восхвалении Генриха V и не устают всячески превозносить его. Уолсингем описывает его как «осторожного, дальновидного, великодушного, твердого, упорного, воинственного и благородного». Впрочем, знавшие его лично говорили о нем как о весьма холодном человеке, вызывавшем у окружающих не столько любовь, сколько уважение. Молчаливый и немногословный, умеющий слушать и одаренный суховатым чувством юмора, он развил в себе способность к самодисциплине и требовал того же от других. Он умел внушать благоговейный трепет, обладал величественными и строгими манерами и несколько меланхолическим темпераментом, а в мгновения торжества принимал вид скорее задумчивый. Впрочем, он обыкновенно спокойно воспринимал неудачи.
Генрих был наделен значительным здравым смыслом, проницательностью и хорошо разбирался в людях, но также умел убеждать и быть очень настойчивым, если речь заходила об утверждении его собственных прав. Он отличался сдержанностью, если даже не скрытностью, но считал своим долгом обходиться со всеми чрезвычайно любезно. «Он всегда без обиняков приступал прямо к делу», – писал один французский посланник. По временам он мог показаться лицемерным святошей и педантом, выставляющим напоказ свои добродетели и не скрывающим того факта, что на протяжении семи лет после восшествия на престол сохранял целомудрие. Наихудшим его недостатком окажется беспощадная жестокость, которой он будет давать волю, только когда подвергнут сомнению его власть, право на трон и авторитет. Однажды, во время осады маленького городка, кто-то из жителей пустился в пляс на крепостной стене, издеваясь над королем и выдувая из трубы звуки, напоминающие выпускаемые кишечные газы; взяв городок, Генрих потребовал казнить обидчика.
Генриху V достались по наследству те же трудности, препятствия и угрозы, с которыми сталкивался его отец. Многие считали Ланкастерский дом династией узурпаторов и видели законного короля в Марче; находились даже те, кто верил, что все еще жив Ричард II. Впрочем, за четырнадцать лет правления Ланкастеров англичане в целом привыкли к новой династии, доверие к ней значительно возросло, а новый король сумел еще более его укрепить.
Генриху V посчастливилось обладать всеми качествами, необходимыми успешному средневековому правителю. Он был глубоко религиозен в общепринятом смысле этого слова, по многу часов каждый день проводил за молитвой и совершал паломничества к святым местам. Он мечтал также отвоевать Иерусалим у турок. Он сурово обходился с еретиками и буквально искоренил секту лоллардов.
Кроме того, он был блестящим полководцем, смелым лидером, лично интересовавшимся благополучием своих солдат и повседневной, бытовой стороной войны, однако одновременно выступал как сторонник строгой дисциплины, готовый на месте казнить всякого, кто его ослушался. Современники видели в нем воплощение всех «добродетелей, свойственных рыцарю без страха и упрека», как описывал его Чосер[19], христианского короля-героя, имя которого вскоре будет овеяно легендами. Он воплощал все идеалы рыцарства как таковые, а его великолепная репутация не только производила глубокое впечатление на современников, но и оставила след в английской истории. Не случайно его величали цветом христианского рыцарства.
Он «стремился неукоснительно соблюдать справедливость, отчего бедняки любили его превыше прочих, ибо он неизменно готов был защищать их от насилия и злодеяний, чинимых над ними большинством знати». В глазах бедных он был открытым, простым и великодушным: справедливый и беспристрастный, он судил одним судом друга и врага, аристократа и крестьянина. Он не отличался милосердием, и его враги боялись его мести, а оттого, что слава его, какова бы она ни была, шла впереди него, противники не склонны были упорствовать и скорее сдавались в плен, облегчая его завоевания.
Генрих V был прирожденным лидером, взошедшим на трон удивительно уверенно и исполненным решимости обеспечить Англии «доброе правление». Посвятив себя выполнению этой задачи, он проявил качества незаурядного руководителя и непревзойденного политика и полагал, что процветание королевства всецело зависит от честности и ортодоксальной религиозности его правителя и что любая угроза монархии равносильна посягательству на божественно установленный порядок. Даже враги восхваляли его как мудрого правителя. Он избегал неоправданных трат, предпочитал не брать в долг и много заранее планировал свои расходы, а потому значительно пополнил казну. Генрих бдительно следил за чиновниками, служившими под его началом, и смещал с должности всякого, уличенного в коррупции.
Он постоянно старался заручиться поддержкой и сотрудничеством крупных вельмож-феодалов. Избранный им агрессивный военный курс сплотил их под его знаменами и одновременно привел Англию в авангард европейской политики. Согласие, воцарившееся в итоге между королем и его знатью, обеспечивало ему больший, чем прежде, успех в его начинаниях. Вместо архиепископа Арундела он назначил на пост лорда-канцлера Генри Бофорта, епископа Винчестерского, «своего старшего дядю и ближайшего советника», однако отношения между ними не всегда складывались безоблачно. В 1417 году честолюбивый Бофорт принял от папы римского кардинальский сан и должность папского легата, не потрудившись вначале испросить позволения у короля, как требовал того закон и обычай. Король пришел в ярость и заставил его отказаться и от кардинальской шапки, и от назначения, тем самым положив конец стремлениям Бофорта занять главенствующее положение в европейской церкви.
Впоследствии Шекспир изобразит Генриха V защитником Ланкастерского дома, своими подвигами и славой искупающим вину за узурпацию трона, которой запятнала себя его династия. В самом деле, столь достойно Англией не управлял никто со времен Эдуарда III.
В качестве стратегического курса Генрих выбрал политику примирения. Едва успев взойти на престол, он продемонстрировал твердую уверенность в своей власти, освободив из-под домашнего ареста графа Марча, уже двадцатиоднолетнего юношу, а также возвратив графство Нортумберлендское сыну Хотспера. За день до своей коронации на церемонии в лондонском