Ликование венчало слова управителя Элунеи, так что поражение в тот же миг сменилось великой победой. Сначала в умах и сердцах обитателей мира магии, а потом и в делах. Враг был смятён магией ленгерадов и сенонцев в один миг. Они лишь беспомощно метались из стороны в сторону, будучи не в силах ничего поделать. Даже их техника без магии сделалась грудой металлолома. Она их больше не защищала, не давала возможности летать, не наделяла никакими силами и способностями. Но, что было самым главным, никто из них не выказал признаков раскаянья. Из-за этого никому из тех, кто вторглись сюда, не было позволено покинуть этот мир живым. Но, как и предыдущие два раза, никто из них не оставлял полноценной души, которую можно было бы воскресить и допросить. Все они были настолько слабы из-за клонирования, что растворялись без остатка в пространстве этого мира.
Когда все устройства, оставшиеся от Анклава, собрали воедино, то среди них обнаружилось кое-что интересное. Сименторий, как чародей, который больше всех поднаторел в технологиях, сумел определить, что был обнаружен какой-то проектор на подобии того, который он видел у Кселая. Немного поковырявшись в нём, он сумел его запустить, и перед всеми нами предстало призрачное лицо Паларатуса. Пребывая в приподнятом настроении, как будто бы он сейчас и не проиграл вовсе, его лицо заговорило, но уже с первых слов было понято, что он сейчас не разговаривает с Йимиром, но мы просматриваем его послание: «Приветствую тебя, Йимир, а также всех. Надеюсь, среди вас нашёлся один юный чародей, который сумел запустить мой фанга́льный проектор. Поздравляю, вы одержали целых три победы над Анклавом. Я признаюсь вам честно, что думал, будто бы мне удастся уничтожить вас ещё во время второй попытки. Но я просчитался. Йимир, друг мой, ты силён и делаешь сильными всех, кто с тобой заодно. Как жаль, что ты оказался недальновидным и расторгнул наш союз. Уверен, все вы пресытились демонстрацией величия Анклава. Да, наша магия ужасна и неповторима. А всё потому, что, как я уже говорил, вы неправильно используете эфир. Если бы вы не пропускали его через свои души, тогда ваша магия была бы ужасающей и непонятной, как всё то, что вы лицезрели в этом сражении. Мы смогли преодолеть себя и с помощью новых методов сотворения магии ушли далеко вперёд в её изучении. И я вам скажу так: переделов нет. Перед нами раскинулся целый горизонт возможностей. И он будет только лишь расти и расширяться. Настанет такой момент, когда Анклав будет непобедим… И даже ты со своим Гурзурзером…» Йимир сломал проектор, чтобы не слушать его слов, а после велел уничтожить всё это анклавовское барахло. И он правильно сделал. Нельзя позволять противнику подрывать мораль. Однако ж всё-таки Йимиру было о чём подумать.
После того нападения Анклава на Элунею враги из этой кибер корпорации изредка появлялись в этом мире. Они приходили небольшим количеством и нападали на всех подряд. Конечно, с ними быстро разбирались, но основной целью их визита было показать всем жителям и гостям Элунеи, что Анклав, и в самом деле, не стоит на месте. Новые магические приёмы, новые технические устройства, которые усиливают их приёмы. Кольер не беспокоился по этому поводу, ведь с ним было великое предназначение. А ещё он – саткар. Пусть враг хвалится своей силой. Это лишь показывает, что Паларатус до сих пор чувствует себя уязвлённым перед тем самым поражением и никак не может успокоиться. Но через какое-то время Анклав перестал приходить в Элунею. И тогда из разных частей миров Йимир то и дело получал известия о том, что кибер чародеи вторглись в какие-то другие миры и устроили там свою колонию. Йимир чувствовал, что эта корпорация раскидывает свои щупальца во все стороны, чтобы укрепить свою мощь. А потому он старался помешать им. Нападать на уже сформированные колонии он не решался, но туда, где были замечены первые кибер чародеи, он посылал свои войска. А иногда и сам вместе с Олией переходил границы миров, чтобы воевать с ними. Как правило, отдельные силы врага были совсем нестрашны, как их совокупность.
Кажется, всё, что касается великого предназначения Йимира, владыки Элунеи и нового бога магии, было рассказано. Осталась лишь одна незначительная деталь.
Как-то раз созерцая многочисленные миры, как поживают люди, гномы, орки и сик’хайи, он почувствовал огромное волнение. Поискав с помощью разума, откуда исходит это волнение, он по второстепенным признакам сумел определить, что это Сенон. Точнее, то, что он из себя теперь представлял. Он никогда не смотрел в ту сторону, оставив позади своё прошлое. Но теперь, кажется, что-то произошло там опять. И очень хотелось надеяться, что это был не Анклав. А потому он берёт с собой Олию и перемещается туда.
Сама вселенная Сенона осталась нетронутой. Разве что произошло какое-то странное явление в одной из отдалённых звёздных систем. Но потрясение было вызвало отнюдь не им. Явившись на планету, которая раньше была их родиной, кольер и его жена увидели одно сплошное разрушение. Вся поверхность превратилась в безжизненную пустошь. Даже нет, во что-то похуже пустоши. Это был просто холодный камень, который вращался вокруг звезды. Жизни тут уже не было. Они предстали перед невообразимых размеров дырой в плоти земли. Она уходила так глубоко, что, казалось, дотягивалась до ядра Сенона. Но Йимир чувствовал остатки множества сил, некий след битвы. Или даже нет, следы инструмента. Чистая магия, сила саткара и что-то ещё совсем непонятное. Но Йимир настолько увлёкся разглядыванием силы саткара, что не заметил одного факта: они с Олией тут не одни. Две фигуры приближались к ним. Олия растормошила своего мужа, и тот нехотя оторвался от заглядывания в бездну. Двое предстали перед ними. Парень и девушка. Она была облачена в чёрный плащ, чёрные штаны и высокие чёрные сапоги, на её голове была металлическая диадема, а её чёрные волосы были собраны в хвост. Может, в её одежде сейчас были и другие цвета, но все они в сумерках этого мира казались чёрными. Второй был тоже весь чёрный, и только его фиолетовые глаза выдавали в нём саринома. Йимир предположил, что это был Кселай, однако не стал говорить этого вслух, ведь не надеялся встретить его вновь. Однако сарином назвал сенонцев по имени, и тогда его голос, а также осведомлённость подтвердили, что перед ними был никто иной,