Кирон наклонился первым, его губы коснулись моих, тёплые, мягкие, но полные страсти, что горела в нём, сдерживаемая до этого момента. Я ответила, прижимаясь к нему, чувствуя, как моё сердце бьётся в унисон с его, как его дыхание смешивается с моим. Этот поцелуй был обещанием, клятвой, что он будет рядом, всегда.
Не заметила, как его сменил Рагнар. Его поцелуй был глубже, сильнее, почти сокрушительным, но в нём было столько ласки, что я утонула в нём, как в волне. Руки наши всё ещё были связаны, и я чувствовала их любовь, как нечто осязаемое, как тепло, что окутывало меня.
Племя взорвалось криками радости, их голоса слились в единый рёв, барабаны загремели, сотрясая воздух, и я радостно рассмеялась. Чувствовала себя счастливой, как никогда раньше.
Праздник длился до рассвета, и каждая минута была пропитана магией этого единства.
Орки и люди танцевали у костров, их силуэты мелькали в пламени, создавая картины, которые я хотела запомнить навсегда. Женщины пели песни на языке орков, их голоса были глубокими, мелодичными, а мужчины подхватывали, добавляя грубые, но тёплые ноты.
Дети бегали вокруг, их смех звенел, как музыка, и я видела, как они подбегали к Рагнару, дергая его за тунику, а он, с его суровым лицом, наклонялся к ним, позволяя забраться на его плечи.
Кирон был в центре танцующих, его лёгкая улыбка и умение поднять настроение каждому, кто подходил поздравить нас, делали его душой праздника.
Он шутил с орками, обнимал детей, подливал медовый огонь в кубки, и я видела, как его золотые глаза то и дело находят меня, полные любви и гордости. Рагнар стоял чуть в стороне, но его взгляд смягчался, когда он смотрел на меня или на детей, что подбегали к нему.
Они были такими разными, но вместе они создавали гармонию.
Когда я танцевала с ними, мои ноги скользили по камням, а платье кружилось вокруг, как облако. Кирон и Рагнар не отпускали меня, их руки всегда были рядом — то касаясь моей талии, то переплетая пальцы с моими, то поправляя цветок, что выбился из моих волос.
Их прикосновения были обещанием, их взгляды — клятвой, и я чувствовала, как моё сердце растёт, вмещая эту любовь, которая казалась бесконечной.
Веселье продолжалось без остановки. И в момент, когда я решила взять время, чтобы перевести дыхание, ко мне подбежала Мила. Её тёмные волосы растрепались, но глаза сияли, и она закружила меня в очередном танце, смеясь.
– Ты их королева, Эйвери! – крикнула она, и я рассмеялась в ответ, чувствуя, как её слова становятся правдой.
Когда ночь утихла, и первые лучи рассвета начали пробиваться сквозь деревья, племя начало расходиться, их голоса затихали, оставляя только шёпот реки и треск угасающих костров.
Кирон и Рагнар взяли меня за руки, их пальцы переплелись с моими, и они увели меня в наш новый дом — тот самый каменный дом, где всё началось, где я впервые почувствовала их тепло, их любовь. Внутри горел очаг, его мягкое пламя отбрасывало тени на стены, и воздух был пропитан запахом трав, дыма и их присутствия. Шкуры на кровати были мягкими, тёплыми, приглашающими, и я почувствовала, как моё сердце замирает от предвкушения.
Кирон закрыл тяжёлую деревянную дверь, его глаза блестели в полумраке, и он шагнул ко мне, его голос был низким, хриплым, полным любви.
– Теперь ты наша, шайра. Навсегда, – прошептал он, и его пальцы коснулись моей щеки, нежно, но с той страстью, что я чувствовала в каждом его взгляде.
Рагнар притянул меня к себе сзади, его руки обняли мою талию, сильные, но осторожные, и его дыхание согрело мою шею.
– И мы твои, наш свет, – добавил он, его голос был глубоким, словно обволакивающим, и я почувствовала, как его любовь, его сила окутывают меня, как одеяло.
Я улыбнулась, чувствуя, как их любовь окружает меня, как дом, которого у меня никогда не было. Нападение деревенских стало последним мостом, что я сожгла, оставив позади предательство и боль. Мои братья, возможно, найдут свой путь, но я больше не их сестра — я Эйвери, шайра, жена Кирона и Рагнара, часть племени, которое стало моей семьёй. Их страстная, заботливая, и нерушимая любовь показала мне, что я достойна быть любимой. И отныне я знала, что мой дом — рядом с ними.
Кирон наклонился, его губы нашли мои. Поцелуй был медленным, глубоким, обещающим ночь, полную любви. Рагнар повернул меня к себе, его руки скользнули по моим плечам, и его поцелуй был как огонь, разжигающий во мне желание. Я стояла между ними, их тела окружали меня, тёплые, сильные, намекая на то, что наша первая брачная ночь будет началом новой жизни, полной страсти, света и силы.
-20-
Я стояла между Кироном и Рагнаром, их тела окружали меня, тёплые, мощные, и воздух в каменном доме казался густым от их желания, смешанного с моим.
Очаг горел, отбрасывая золотистые отблески на их кожу — землистую у Кирона, зелёную у Рагнара. Я чувствовала, как моё сердце колотится, а кожа горит от их взглядов.
Кирон наклонился, его губы нашли мои, и поцелуй был медленным, глубоким, как будто он пил меня, смакуя каждый вздох. Его язык скользнул в мой рот, дразня, исследуя, и я застонала, прижимаясь к нему, мои руки вцепились в его тунику.
Рагнар, стоя за мной, прижал меня к своей груди, его большие руки обхватили мою талию, и я ощутила, как его твёрдый член, огромный и горячий, упирается в мои ягодицы через ткань.
Его дыхание обожгло мою шею, и он прошептал, его голос был низким, хриплым:
– Наш свет, ты готова стать нашей не только душой, но и телом?
Я кивнула, не в силах говорить, мои щёки пылали, а между бёдер уже разливалось тепло, влажное и пульсирующее.
Кирон отстранился от моих губ, его золотые глаза горели, и он медленно потянул за ленты моего платья, развязывая их. Шёлк соскользнул с моих плеч, обнажая грудь, и я ахнула, когда прохладный воздух коснулся кожи. Мои соски, уже твёрдые от возбуждения, напряглись ещё сильнее.
Кирон издал низкий рык, его сильные пальцы скользнули к моей груди. Он обхватил один сосок большим и указательным пальцем, слегка сжав, и я выгнулась, стон сорвался с моих губ.
– Такая чувствительная шайра, – прошептал он, его голос был хриплым, и он наклонился,