— Дождетесь, что произойдет еще одна бойня на строительстве, — сказал я следователю.
— Вы так говорите, будто это от меня зависит, — ответил он с легкой обидой и отключился.
Ладно, завтра займусь этим сам. Как — пока не знаю. Буду думать. Обычно я находил выход из затруднительных ситуаций, а значит, получится и сейчас. Но это случится завтра. А сегодня- продолжение вчерашней ночи. Мы с Викой очень соскучились друг по другу… так что пусть весь мир подождет.
Первое заседание должно закончится к обеду, и мы договаривались, что Вика мне позвонит. Мне хотелось пообедать вместе, хотя это, наверное, отвлекло бы ее работы. Однако пока телефон молчал. Я снова лег на кровать, положив его рядом. Прошло пятнадцать минут, двадцать — и ничего.
Забыла, что ли? Суд обязан был отправиться на обед. Обед — это святое. Вечером заседания могут сильно затянуться, но не днем.
Разволновавшись, я набрал ей.
Телефон отключен.
Очень странно. В суде разговаривать нельзя, но телефоны никто не отключает, просто ставят на беззвучный.
Неужели что-то случилось. По какому делу и у какого судьи пойдет процесс, Вика вчера мне говорила, поэтому я позвонил приставам и представился следователем одного из районных отделов Москвы. Те подтвердили, что заседание, как и полагается, к обеду благополучно завершилось. Тогда я осмелился задать еще один вопрос — проходила ли на заседание адвокат такая-то? Дескать, она должна была срочно ехать к нам, но что-то ее нет, не может начинать допрос.
Не было ее сегодня, ответил пристав. Не приходила, не появлялась.
У меня задрожали руки. Что все это значит.
Найдя номер в интернете, я набрал в ее коллегию. Там ответили, что со вчерашнего дня Вику не видели, на судебное заседание она не явилась по неизвестным причинам.
…Через минуту я выруливал со стоянки. Бежал вниз по лестнице, перепрыгивая через десяток ступеней. Еще через десять я выскочил из машины около Викиного дома. Он — за металлическим забором, ключа у меня нет, надо набирать в домофон, чтоб кто-то открыл, но я просто выломал дверь вместе с магнитным замком.
Вот ее подъезд. В нем, внутри стеклянной будки-аквариума, сидит, наверное, та самая женщина — консьерж, о которой мне говорила Вика. Мол, мимо нее и муха не проскочит. По ее лицу, кстати, похоже. На вид лет шестьдесят, крупная, мрачная, внешность злой учительницы математики в школе.
— Вы к кому? — сурово спросила меня она.
— Скажите, Вика, адвокат, сегодня не выходила? Вы знаете ее?
— Конечно, знаю! Как не знать! Я знакома со всеми жильцами в доме! Выходила, да. Еще утром, часов в восемь. За ней приехали коллеги по работе, трое мужчин. Точнее, не совсем по работе. Они были откуда-то со спецслужб.
— Почему вы их пропустили⁈ — крикнул я.
— А как я могла сделать иначе! — обиженно ответила женщина. — Они мне удостоверение показали! Там черным по белому написано — сотрудник полиции и Комитета Имперской безопасности!
— Как, в одной ксиве? — не понял я.
— Да, через запятую.
— Не бывает одновременно и полиции, и комитета, — сказал я, начиная понимать, что произошло. — Это две совершенно разные организации.
— По вашему — не бывает, а по моему — бывает! — надув губы, произнесла тетка. — Почему вы так плохо о них думаете? Ребята такие вежливые, обходительные. Вике, как они сказали, почему-то нехорошо стало в лифте, так они ее прямо на руках несли!
Я перепрыгнул через турникет и побежал наверх, к ее квартире. Наверное, они встретили Вику, когда она выходила и что-то ей вкололи. Не убили, а забрали с собой. Это точно связано с делом секты Смирнова и Мити.
Женщина что-то кричала мне вслед, но мне не было до этого дела.
…Вот этаж, на котором квартира Вики. Я начал смотреть магическим зрением.
Дверь закрыта. Около нее — аура беды. Пустая аура. Хозяйка уехала, и вернется ли…
И записка. Вставлена в щель повыше замка. Несколько слов крупным уверенным почерком.
«Не ищи ее, она сама тебя найдёт через некоторое время. Ты узнаешь ее. Она станет примерно такой. Не убивай ее, пожалуйста. А впрочем, решай сам».
И ниже — нарисованное карандашом изображение лица монстра, напавшего на меня и Митю.
Они похитили ее, чтобы изменить.
Я побежал вниз.
Прыгнул в автомобиль и, поворачивая ключ, одновременно набрал следователю, который вел дело по убийству лаборанта.
— Похитили человека, — сказал я. — Те люди, которые сделали монстра и заставили его напасть.
— Да уж, — ответил тот, — а откуда вы знаете, что это они?
— Похитили мою жену, когда она выходила утром из квартиры и оставили в двери записку.
Не прерывая разговора, я сфотографировал ее и переслал ему.
— Да, похоже… — согласился он. — Но не знаю, чем сейчас смогу вам помочь. Привязать похищение к делу о нападении я пока не знаю как. Формальных доказательств никаких. Вам нужно обращаться в районный отдел и писать заявление. Пропажей людей занимаются именно они. Вы, наверное, это знаете.
К сожалению, он прав. Знаю.
Моя машина остановилась около районного отдела, на территории которого находится Викин дом.
В окошке дежурной части — майор с обветренным лицом.
— Слушаю вас!
— Мне надо срочно написать заявление. Похитили человека.
Майор взглянул на меня уже с подозрительностью. Он работает в полиции не первый год, знает, как что бывает, а случаи похищения людей на самом деле очень редки.
— Сейчас к вам спустится наш сотрудник.
Пока я раздумывал, кому можно позвонить, ко мне подошел капитан в форме. Лет тридцать, спокойный, на вид неглупый. Голос вкрадчивый, рассудительный.
— Вы заявитель по похищению человека? Пройдемте со мной.
Мы поднялись на второй этаж в его кабинет.
— Расскажите, что у вас случилось.
Я рассказал обо всем и показал ему записку.
— Понятно, — вежливо кивнул оперативник, возвращая ее. — А девушка, которую вы назвали похищенной, кем вам приходится?
— Моя жена, — мрачно ответил я, понимая, к чему он клонит.
— Ваш брак зарегистрирован?
— Нет, гражданский.
— Видите ли… вы, конечно, можете написать заявление. Но дело в том, что для поисков человека это должен делать родственник или прямой свидетель похищения. А вы таковым не являетесь. Принять заявление я у