Фарнезе наказал себе ничему не удивляться. Ответил честно:
— Потому, что по первому слову Папы мы были готовы отправиться в любую точку мира. А морские пути нынче основные…
— Все верно. И поэтому у вас появился тайный флот и даже секретные карты фарватеров, морских скал и течений.
Луиджи с превеликим усилием постарался себя не выдать, но сразу подумал: “Нет, группу в Польшу я не буду отправлять. Наоборот. Срочно ее активирую”. Пугачев знал самую главную тайну ордена, которую, казалось, удалось сохранить после разгрома.
— Да не хмурьтесь вы так! Я – могила. У меня на ваш флот есть свои виды.
Иезуит покачал головой, не решаясь ответить отказом – боялся, что выдаст себя дрожащим голосом.
— По всему миру у вас были огромные владения. Преданные люди. Невероятные доходы, которые вы направляли на развитие образования и миссионерство. Да, за власть вы тоже боролись, но в целях защиты, а не для того, чтобы править. И все же вы все потеряли. У меня есть к вам невероятно щедрое предложение, которое, возможно, спасет ваш Орден заключенных и изгнанников от жалкого прозябания (1).
— Я слушаю, Государь.
День сюрпризов, оказывается, не завершился. Пугачев поведал совершенно выбитому из колеи иезуиту о том, что у него тоже есть тайная карта и на ней отмечено устье огромной реки в Азии, точнее, на Дальнем Востоке, которого нет ни в одном из существующих атласов мира. Да, зимой судоходство там ограничено льдами. Но все искупает географическое положение – близость как Японии, так и Китая, где иезуитам удалось сохранить свои миссии.
Он был готов поделиться с Орденом этим колоссальным знанием при выполнении ряда условий. Во-первых, он определил эти земли, как уже принадлежащие России, и менять что-либо категорически не хотел. Во-вторых, если Орден обоснуется в этих местах, никакой экстерриториальности. Только созидательная работа по развитию этих земель на благо Империи. Окультуривание населения и развитие землепашества, которой обещало богатые урожаи. Открытие полезных ископаемых, которых там с избытком, включая золото. Развитие рыбных промыслов, которые могут принести огромные барыши. В-третьих, никакого завоза китайцев – царь постарается направить, когда придет время, группы русских переселенцев.
Принятие и следование этим трем пунктам – и царь даст защиту: не только всевозможные охранные грамоты, но и присылка казаков или воинских команд.
— Вы будете там, как у меня за пазухой! Не обещаю, что будет легко, но когда Общество Иисуса останавливали трудности? Вы работали с гуронами и ирокезами, забирались в глубины джунглей и дождевых лесов Южной Америки. Справитесь и там. Столетний договор!
Фарнезе икнул. Царь гостеприимно налил ему воды. Сам!
“О, пресвятая Дева Мария! Сделай так, чтобы это все было правдой, а мне не приснилось!”
— Ваше Величество! Я понимаю, что прошу невозможного. Но, быть может, вы приоткроете мне тайну? О какой реке идет речь?
— Амур, – спокойно ответил этот великий человек. – Не боись, Луиджи, не обману. Я тебе даже карту покажу, но без подробностей.
Фарнезе не мог поверить своим глазам: Государь разгреб бумаги на столе и вытащил листок со схематичным изображением восточной оконечности Российской Империи. Ткнул пальцем в точку.
— Что от нас требуется, чтобы получить договор и настоящую карту?
Итальянец был готов даже продать царю в рабство половину братьев, но этого не потребовалось.
— Сколько у вас кораблей?
— Не могу раскрыть! – чуть не заплакал иезуит.
— Примерно. Хотя бы просто моргни: больше ста?
Луиджи моргнул.
— Отлично! – потер руки Государь. – Мне нужны прямые поставки в Архангельск военных материалов – селитры, меди, свинца. Нарезное оружие и порох. Шпаги из Толедо. Пороховые мельницы и качественная бумага для патронов. Сок гевеи. Семена, саженцы, элитные производители скота – особенно, английский Абердин Ангус и испанские мериносы. Мне много чего нужно, и за все я готов платить золотом. Но не по грабительским ценам.
— Еще! – прохрипел Фарнезе
— Вы не мешаете мне в Европе, не путаетесь у меня под ногами.
— Еще!
— Ваша шпионская сеть здесь и в Европе работает на меня.
— Еще!
— Все!
Фарнезе чуть не выругался, настолько его переполняли чувства, хотя его обеты хулу запрещали. Все, буквально все осуществимо!
— Я немедленно выезжаю в Вену, где скрываются в подполье наши руководители, чтобы согласовать все пункты нашего соглашения!
Покидая Кремль, он шатался как пьяный. Единственное, что сообразил: никакая группа ликвидаторов не нужна. Наоборот! Нужно обсудить с братьями, как организовать защиту и безопасность царя всея Руси Петра Федоровича! Его петербургский знакомец Панин, как и многие другие выдающиеся политики, предпочитал заглядывать за горизонт, вместо того чтобы заметить, что творится под ногами. Этот странный человек с ворованной короной на голове был иным. Трехглазым! Один его глаз смотрел в будущее, второй под ноги, а третий, на затылке, прикрывал ему спину. Такими людьми нужно дорожить!
***
Проводив Фарнезе, я от души расхохотался. Нечасто можно увидеть человека, раздавленного чужими познаниями. Я всего-то читал отличную книгу Артура Переса-Реверте “Тайный меридиан”, а еще перед встречей получил от Шешковского кое-какие детали!
Мой план был коварен и в то же время благороден. Устье Амура мои соотечественники откроют не скоро и случайно – во время Крымской войны, когда сбегут от англичан из Петропавловска-Камчатского. Освоение Дальнего Востока затянется на десятилетия, если вообще можно говорить об освоении. Нормальной колонизации там никогда не было. Богом забытый край, Но сколько богатств! Пусть уж лучше постараются иезуиты, настоящие профи вживаться в агрессивную внешнюю среду – как в человеческую, так и в природную. В Китае даже Конфуция смогли приспособить к своим делам. И в Хабаровском крае что-нибудь придумают, зато заложат островки циализации, чтобы переселенцы прибывали не на пустое место. Пусть поработают на будущее России! А на католические храмы по берегам Амура – плевать! Вон, Советы создали Еврейскую автономную область. И что? Там одни синагоги? Как бы не так!
Пришла пора собираться в пешее путешествие в Лавру. Больше откладывать нельзя.
Пока я переодевался, Почиталин докладывал свежие новости.
— Казаки запорожские опять подрались с донскими. Всерьез никого не зашибли, слава богу.
— Нехай полковые командиры Калнышевский и Овчинников сами разбираются и наказание назначают. Приговоры утвердить у Подурова, пусть вникает.
Почиталин кивнул и продолжил:
— От Крылова из Смоленска пришла наконец опись трофеев и перечень пленных и арестованных.
— Это тоже пусть Подуров с Перфильевым делят. А пленных Соколов с Шешковским пусть примут и к работам пристроят.
Я вместо своей оренбургской шапки Мономаха водрузил на голову обычный картуз и мысленно проверил свою готовность к путешествию. Двинулся на выход.
— А ещё, государь, один англичанин с тобой встречи ищет. Приватной и срочной. Я справки навел, этот Джордж десять лет назад послом был. По-русски говорит хорошо, – несколько замявшись и покраснев, сообщил мне на ходу Почиталин.
Стало быть, принял подношение от просителя. Еще не привык к взяткам. Но за проработку просителя Ивану большой полюс. Молодец.
— Насколько ему срочно? Я через неделю вернусь, не раньше.
— Здесь он, у Золотой решетки ошивается. Позвать?
Кучно иностранец пошел! Пора-пора подумать о своем министре иностранных дел. Да только выбрать пока не из кого.
— Ну, зови.
Никитин, слышавший мой разговор с секретарем, отправился встретить сэра и сам обыскал его. Англичанин к этим мерам безопасности отнесся спокойно и без пререканий отдал свою шпагу.
Приблизившись ко мне, англичанин глубоко поклонился, оттопырив ножку, и обмахнул своей шляпой пыль на ступенях кремлевской лестницы. Почиталин одновременно с этим, заглядывая в бумажку, негромко произнес: