— Спасибо, огромное, Сергей Юрьевич, за добрые слова.
Он отстранился и попытался понять, куда я смотрю.
Я держал в руках вторую розу, и идущая Нина просто расплылась в улыбке.
Но радость ее оказалось недолгой. Я сделал несколько шагов навстречу, а потом обошел ее. Прямо за спиной Нины ко мне бежала Настя, она бросилась мне на шею и поцеловала меня.
— А-а-а-а-а! Сашка! Ты победил в гонке! У нас получилось! — радостно визжала девушка, обнимающая меня и прижимавшаяся к моему телу со всей силы.
— Это тебе! — я поцеловал ее в ответ и протянул ей второй цветок.
Мельком взглянув на взбешенную Нину, я обратился к ней.
— Как видишь, Давидик сошел с дистанции, не стоило ему обгонять катафалк по дороге. Плохая примета.
Ее глаза расширились от ужаса, ее взгляд метнулся в сторону моего автомобиля. Она, видимо, искала следы столкновения, подумав, что я его убил, выбросив с трассы.
— Нет-нет, не переживай. Мы не такие кровожадные, как они. Я его не убивал. Пальцем не тронул. Он пережог в самом начале покрышки, у него лопнула шина и его выбросило с трассы.
Нина промолчала. Ей было неуютно от прохладной встречи. Она молча развернулась и пошла прочь.
— Что это с ней? — спросила Настя, глядя ей вслед.
— Сегодня эта стерва познакомилась с новой реальностью, где ее житрожопые маневры больше не приносят результата.
— Саша, так нельзя говорить о девушках, — Настя укоризненно смотрела на меня.
— Согласен, о девушках так говорить нельзя. Но она не девушка, она конченая мразь.
— А что там с грузином? Где он? Ты как-то так неопределенно ответил Нине, что я тоже подумала, что случилось несчастье. Он жив, не разбился?
— Разбился? Не думаю, но его хорошо потрепало.
На финишную площадку стали съезжаться другие участники гонки. Некоторые подходили к мне и пожимали руки. Я с беспокойством ждал белоснежную копейку, но ее все не было.
— Где, Саша, ты ее видела после старта?
— Нет, она же ушла к судьям в секретариат. А что?
— Нужно ее найти, мне показалось, что она тоже участвовала в гонке.
— Не может быть, — Настя широко раскрыла глаза, как она могла? Ведь за рулем единственной нашей машины сидел ты.
— Я не знаю, но меня все время опекал гонщик в белом комбинезоне, точно таком, как у нее. Один в один. Он шел на белой копейке под номером «73».
— Да, я видела эту машину, когда мы со Славой делали контрольные замеры кругов и времени. Все верно, но разве там была Саша? По-моему, ты что-то путаешь, Каменев. Ты весь мокрый, кстати.
С меня продолжал градом катиться пот. Я еще он остыл и не отошел от гонки.
— Говоришь «73»?
— Ага, — ответил я Саше, принимая поздравления других гонщиков.
— Это можно легко узнать. Ну-ка подожди меня тут.
Она направилась быстрым шагом к стенду, на котором была прикреплена информация об участниках соревнований.
— Красивая деваха, поздравляю, везет тебе сегодня, я услышал взрослый мужской голос из-за спины.
Оглянувшись, я увидел фигуру удаляющегося «таксиста». Он направился к трибунам и вскоре скрылся в толпе.
Настя вернулась через пару минут.
— Значит так, семьдесят третий и тридцать восьмой номер принадлежат участникам из команды третьего автокомбината. Фамилии гонщиков: Белов Т. И. и Кантемиров Б. А. Нет серди них Александры.
Она помолчала, а потом через некоторое время добавила:
— Саш, может, ты что-то напутал?
— Вполне может быть. Да, скорее всего, напутал, — ответил я Насте.
Но в душе сомнения никуда не делись. Наоборот, еще больше усилились. Третий автокомбинат — место работы Александры Дзюбы.
Эти две машины явно могли бы выбросить меня с трассы и не один раз. Они с легкостью таранили автомобили из группы Махарадзе. Без зазрения совести и всяких сантиментов.
Опыт «таксиста» говорил о том, что он прекрасно знал, с кем связывается и чьи машины выбрасывает из гонки.
Могла ли Саша попросить коллег и друзей своего отца «прикрывать» меня?
Легко! Вопрос оставался в том, могла ли она выступить за другого гонщика под чужим именем?
Выходит, что в Бикерниеки меня опекал не только дух Сейлера, но и Дзюбы — отца Саша.
Господи, что за бред лез в голову. Какие «духи»? Хотя как бы это смешно ни звучало — большинство гонщиков было ужасно суеверным, и разговорам о «духах» умерших гонщиках на трассах не было конца.
— Ну вот, что я тебе говорила! — Настя потрепала меня по волосам на голове, — я так за тебя переживала! Я никогда ничего подобного не испытывала. Слышал бы ты, как я орала, когда ты обгонял соперников.
— Я слышал. Думаю, что тебя даже в Домском Соборе в Риге слушали!
— Ну тебя!
— Ты можешь разыскать Сашу и убедиться, что с ней все в порядке? — попросил я Настю, — только поаккуратнее.
— Конечно, сейчас схожу к трибунам, к судейской коллегии.
Настя мне приветливо улыбнулась и направилась в сторону стартовой площадки.
Барков, все это время стоявший рядом со скрещенными руками на груди, молча наблюдал за происходящим.
— Я думаю, что за рулем '73’ей копейки была Саша, — сказал он, задумчиво глядя на въезжающие автомобили с трека.
— Да? Почему вы так думаете, Сергей Юрьевич?
— Видишь ли, я прекрасно знаю Тимофея Белова с третьего автокомбината. Его сегодня здесь нет. А вот гонщик, который садился за руль белой семьдесят третьей очень даже был похож на хрупкую девушку по комплекции. Где машина?
— Я точно не знаю, они с Давидом Махарадзе шли за мной на второй и третьей позиции, я не видел, что именно произошло. Мне показалось, что гонщик, идущий третьим «помог» грузину. У него от удара об ограждение лопнула покрышка.
— Уверен?
— В том-то и дело, что нет. Я только мельком все видел в зеркало.
— Где это было?
Я назвал поворот и КП, с которого можно было увидеть столкновение.
— Давай-ка, я схожу туда на всякий случай.
— Я с вами.
— Нет, ни в коем случае. Сейчас закончится заезд, тебе нужно будет предъявить машину к осмотру, а потом идти получать протоколы об итогах соревнований,