К счастью, мой замечательный топор, как тут же выяснилось, легко прожигая своим изумрудным пламенем стену паутины, запросто разил набегающих тварей на расстоянии. А развитое в вечном полумраке Изнанки сумеречное зрение, вкупе с неслабо уже прокаченной Интуицией, помогали мне, реагируя на предчувствие опасности, различать тени набегающих шестилапых врагов даже в укутанных сумраком паутинных зарослях, и вовремя швырять наперехват тварям свое ни разу не простое системное оружие.
Как позже выяснилось, в крестьянских избах захватившие деревню паукообразные воинство с Изнанки устроило что-то типа своих семейных логовищ. И в одиночку расстрелять весь метнувшийся на нас из крайнего дома паучий выводок, с текущей скоростью метания топора, я оказался не в силах. Потому добрая половина здоровенных пауков, каждый размером примерно с кошку, добежала-таки до нас с питом. Вернее, добрались они все, разумеется, до стоящего на земле Заразы. Дотянуться же до меня на высокой спине питомца ни у кого из паукообразных уже не вышло. По той простой причине, что толстая роговая чешуя на ногах грома-быка стадии короля оказалась не по зубам их ядовитым жвалам, а вот могучие заразины копыта крушили хитиновые панцири шестилапых, как гнилые орехи. В итоге, Зараза играючи растоптал всех добежавших до него пауков, не переставая, при этом, ни на миг срывать языком пласты паутины и отправлять их в свою ненасытную пасть… Образовавшуюся же у него под ногами в конечном итоге черную кровавую жижу из паучьих потрохов и осколков хитина всеядный пит тоже пару раз, походя, слизнул языком. Но то ли вкус паучьей плоти Заразе пришелся не по нутру, то ли окружающая паутина была куда как вкуснее, однако дальше пары проб дело у него не пошло. И бросив раздавленную паучатину практически нетронутой, питомец зашагал по деревенской улице к следующей крестьянской избушке, вновь сосредоточившись на прорубании языком тоннеля сквозь застилающие путь паутинные заросли.
Нападение пауков повторилось и при нашем приближении ко второй деревенской избе. Затем тоже самое случилось и около третьей. И такая чехарда продолжалась до центральной деревенской площади. Разумеется, у нападающих на нас паучьих стай, точно так же, как в первый раз, не было ни малейшего шанса на победу. Все происходило по неизменной схеме: сперва я упражнялся в скорострельности метания топора по быстро набегающим мишеням, а потом грома-бык отбивал лениво чечетку на спинах добежавших-таки на свою беду до него пауков.
Вместо невидимой пелены, как было в предыдущие три раза, на сей раз оскверненный Изнанкой алтарь оказался опутан со всех сторон вполне видимой паучьей сетью, нити — или правильней будет сказать веревки — которой были в мой средний палец толщиной. Еще с добрый десяток таких толстых нитей-веревок тянулось к чердаку ближайшей деревенской избы, нижние этажи которой, как и всё вокруг, были погребены в непроглядной «вате» зарослей белесой паутины, но окаймляющая чердак треугольная крыша была идеально чистой — без малейшего клочка паутины на покрывающей ее скаты старой соломе. Точно так же нагромождения «ваты» белесой паутины не было и в радиусе примерно двух метров вокруг алтаря.
Толстых «веревок» явно не простой паутины вокруг алтаря Зараза, и без моего предупреждения, не рискнул касаться своим языком. Получив же от меня еще строгий наказ, до особых распоряжений, держаться от этих сигнальных нитей-веревок подальше, пит продолжил спокойно, без суеты, зачищать от паутины окружающее алтарь пространство, открывая постепенно площадку вокруг него на все больший радиус.
Я же, спрыгнув со спины пита на очищенное от паутины пространство, подошел к алтарю и стал внимательно разглядывать толстую сеть, с отходящими от нее к чердаку сигнальными нитями-веревками.
Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтоб догадаться, что там, на чердаке, скрывается страж локации. К тому же, мне и гадать-то не нужно было, достаточно было взглянуть на карту квеста — красная точка там идеально совпала с проступившими контурами ближайшей к алтарю избушки. Что логово стража располагается на ее чердаке, благодаря карте стало подтвержденным системой фактом.
И судя по толщине оставленных тварью вокруг алтаря паучьих нитей-веревок, этот паукообразный страж фактурой своей мало уступал моему слоноподобному питу стадии король. Принимая же во внимание специфику строения паучьего тела, с его разбегающимися далеко в стороны лапами, преодолеть по этим веревкам три десятка метров до алтаря паук-великан должен был буквально за пару скачков.
— Итак. Он нападет сверху. И у нас в запасе будет лишь две секунды, чтобы что-то противопоставить атаке монстра, — стал рассуждать я вслух. — Как мы можем его замедлить на этих паутинных веревках?.. Да никак. Вот зараза! Стоит коснуться любой из них, и…
Договорить я не успел.
Услышавший свое имя пит, воспринял мои рассуждения, как руководство к действию и, скакнув к уходящим на чердак сигнальным нитям-веревкам, конкретно прошелся рогами по всему десятку.
Мне даже показалось, что я уловил в раздавшемся следом зловещем гуле намек на гитарный перебор.
А потом бревна вокруг чердачного окна вспучились и разлетелись в стороны древесными ошметками от сокрушительного толчка изнутри чердака. Из образовавшейся же дыры наружу огромным ртутным сгустком выкатился шестилапый исполинский паук.
Я и глазом не успел моргнуть, как нарушитель спокойствия Зараза оказался буквально погребен под плотной сеткой из толстенных паучьих нитей, снайперски запущенной в него исполином с тридцати метров. Еще мгновенье, и вот уже мохнолапая жуткая тварь, размером с бульдозер, оттолкнувшись шестью конечностями от сигнальных нитей у развороченного чердачного окна взвилась вверх в исполинском прыжке…
С двумя скачками я, определенно, перегнул палку. ТАКОЙ гигант запросто оказался способен приземлиться на алтарь и после единственного затяжного прыжка.
И вот он уже падает на меня…
В отчаянном порыве вскидываю над головой топор, подспудно понимая, что безнадежно запаздываю с отражением атаки…
Мне прямо в лицо несется длинный, как наконечник копья, паучий коготь. А нацеленный на удар по сочащимся ядом жвалам монстра топор уже никак не успевает его отбить…
Ай-яй-яй, как же все по-дурацки вышло.
Интерлюдия 2
Интерлюдия 2
— Однако, — гость довольно причмокнул, отпив из кубка. — Отменное вино, князь. Неужто Терновый шип?
— А вы знаток, граф, — улыбнулся князь Белгородский.
— Откуда такая роскошь, князь, в вашем-то захолустье?
— У заезжего купца в том году удалось пару бочек приобрести, для личного, так сказать, употребления. Ну,