— Не останавливайся, — сказал он.
Как будто я собиралась! Пуговица за пуговицей, ткань открывалась под моими руками, обнажая линию его ключиц и горячую кожу.
Он резко, шумно втянул воздух, словно хотел что-то сказать, но передумал. Вместо этого он наклонился, обхватил мое лицо ладонями и провел пальцами по щекам, словно пытался запомнить каждую линию.
— Ты умеешь быть невыносимо соблазнительной, — пробормотал он, прежде чем его губы снова накрыли мои, уже не сдерживаясь.
Этот поцелуй был подобен водовороту, затягивающему нас обоих в вихрь эмоций. Я дрожала, но не от страха или холода — внутри меня все пылало, разгоралось от каждого его прикосновения, от каждой минуты, что мы были вместе.
Его руки скользнули вдоль моей спины, взялись за тугую шнуровку корсета. Я же нащупала пальцами мягкую ткань рубашки и стала стягивать ее с его плеч, едва успевая дышать между поцелуями. Материя заскользила вниз, открывая мышцы его рук и груди. Я провела ладонями по его коже, наслаждаясь каждым контуром, каждой дрожью, пробегавшей под моими пальцами.
— Варвара, — хрипло произнес он, отрываясь на секунду от моих губ, но не отпуская. Его голос был низким и глухим, пропитанным желанием.
— Да? — прошептала я, слегка улыбаясь, чувствуя, как его дыхание касается моей кожи.
Голова кружилась.
Он ничего не ответил. Вместо этого его губы скользнули к моему виску, а затем ниже, к шее, оставляя за собой горячий след. Я прикрыла глаза, чувствуя, как теряю равновесие, но его руки крепко держали меня, будто он знал, что я могу упасть.
Я посмотрела на Георгия, чувствуя, как горят щеки. Его глаза были темнее обычного, в них полыхал огонь, который я никогда раньше не видела. Этот взгляд был столь откровенным, что я невольно задержала дыхание
Я изо всех сил старалась балансировать на тонкой грани, чтобы ничем не выдать себя, но с каждой секундной становилось все тяжелее. Желание распаляло меня изнутри, и я уже не могла думать о том, что я должна быть сдержаннее, должна быть скромнее, ведь в глазах Георгия — я благовоспитанная девица...
В один миг мне стало плевать. И когда я смотрела на своего мужа, на его сведенную судорогой челюсть, на то, как отчаянно он старался не торопиться и сдерживал себя, я поняла, что он одурманен и охвачен той же страстью и тем же желанием, что бушевали во мне.
Корсет полетел на пол к рубашке, галстуку и жилету. Нижнюю юбку я сорвала с себя сама и осталась лишь в длинной рубашке и тонких шелковых чулках.
Георгий поднял меня на руки и донес до кровати, опустил на подушки, а сам задержался, нависая надо мной. Я скользнула взглядом по обнаженной груди и плечам и облизала пересохшие губы.
Князь был... мужественным. И красивым. Не слащаво и не приторно, без набивших оскомину кубиков пресса и без рельефных мышцы. Нет. Но у него были сильные руки с выделявшимися на предплечьях венами и широкая грудь с жесткими, короткими волосами. И торс — поджарый, крепкий.
Пальцы Георгия медленно скользнули по моей щеке, словно изучая каждую черточку лица, задержались у скулы, а затем мягко убрали прядь волос за ухо. Он наклонился ниже, тягуче поцеловал меня в губы, затем прикусил кожу на шее, под самым подбородком, и одной рукой принялся стягивать с меня сорочку.
Он действовал очень осторожно, сдерживая себя, и меня это чуть злило и заводило одновременно. Захотелось увидеть его растрепанным, захотелось, чтобы он сжимал меня так сильно, как того хотел сам...
Пришлось извернуться в его руках, приподняться на кровати и слегка укусить за правое плечо. Лизнуть след от зубов и вновь прикусить, уже выше, в районе ключицы, затем дорожкой из укусов-поцелуев дойти до шеи и услышать, наконец, его судорожный, тягучий вздох. И почувствовать, как нижняя рубашка слетела с меня в одно мгновение, когда он рванул на себя тонкую ткань.
Я подавила улыбку и ахнула уже безо всякого притворства, когда князь придавил меня тяжестью своего тела к кровати и заглянул в глаза.
— Я думал, благовоспитанные девицы не кусаются... — пробормотал он, трудно, рвано дыша.
Я подалась бедрами вверх и рассмеялась, почувствовав его дрожь. В глазах Георгия полыхнуло пламя, он накрыл ладонью мою грудь и вовлек меня в очередной дурманящий поцелуй...
... Я лежала на спине и невидящим взглядом рассматривала потолок над кроватью. По телу волна за волной расползалось приятное тепло. Мне было хорошо. В голове — блаженная пустота. Я чуть скосила глаза в сторону, чтобы посмотреть на Георгия. Его грудь высоко вздымалась, отчего на боках чуть проступали ребра. Вдруг я заметила на коже красное пятно — свежий шрам от того ранения во время дуэли. И невольно вскинула руку к лицу, ощупывая собственную повязку над глазом. Я совсем про нее забыла!..
Сбоку раздался негромкий, чуть хрипловатый смех мужа. Он перевернулся на бок и притянул меня к себе одной рукой, прижал спиной к покрытой испариной груди. Сердце его билось быстро и ровно, как и мое.
— Не переживай, я следил, чтобы ее не задеть, — посмеиваясь, шепнул он.
Я фыркнула и закатила глаза, вспомнив его затуманенный, невидящий взгляд.
— Сильно сомневаюсь в этом.
Думать ни о чем не хотелось. Даже говорить не хотелось. Ни об отце, ни о нашем будущем. Хотелось лежать рядом с ним и чувствовать его тепло.
Глава 48.
На следующее утро был понедельник, и мы завтракали все вместе: Георгий, я и княжна Елизавета с компаньонкой. Как раз к этому времени принесли утренние газеты, которые по-прежнему писали о благополучном спасении моего отца.
— Их будут искать? — спросила я Георгия. — Тех, кого вы не поймали.
Сержа, например.
— Не знаю, — он пожал плечами, отложив в сторону газету. — История получилась премерзкая. Обострять отношения с Британией Государь, верно, не захочет. Потому сомневаюсь, будут ли искать их со всем рвением и тщанием.
— Но вместе с моим отцом удерживали же и британского поданного, — я недоуменно вскинула брови. — Неужели это оставят без внимания?
Георгий бросил на меня выразительный взгляд, из которого все стало понятно. Кажется, историю и впрямь намеревались замять.
— А ты бы стал искать, брат? — отвлекла его Елизавета.
— Стал бы, — он едва заметно усмехнулся. — Оставить их на свободе то же самое, что повесить на стену заряженное ружье. Которое обязательно выстрелит