— Варвара? — его голос вывел меня из оцепенения и, повинуясь его жесту, я прошла и уселась в одно из двух кресел.
Через мгновение дверь бесшумно распахнулась, и вошли лакеи. Они разместили на круглом столике подносы, и терпкий, обволакивающий аромат свежего кофе мгновенно заполнил кабинет. Рядом с чашками были расставлены крошечные тарелки с пирожными.
Князь сел напротив меня, и легкий звон фарфора разорвал тишину, когда он взял чашку.
— Спрашивай, — сказал он, и я моргнула.
— Что?..
— Что угодно, — Георгий легко пожал плечами. — Уверен, у тебя накопилось множество вопросов.
— Кто второй человек, которого освободили вместе с отцом?
Глава 45
— Кто второй человек, которого освободили вместе с отцом?
***
Не знаю, почему именно это вырвалось у меня в самом начале. Странная игра подсознания.
— Мистер Реджинальд Арчибальд Уитли, третий секретарь посольства Великобритании в Российской Империи, — довольно чопорно ответил князь.
— Как он оказался вместе с моим отцом?
— С его слов мы поняли, что граф Перовский, Серж и третий, неизвестный нам господин, заставляли его присоединиться к их планам, он отказался, чем и навлек на себя все случившееся.
— Но зачем держать его вместе с ценным заложником? Почему не убить? — я нахмурилась.
— Как вы кровожадны, княгиня, — шутливо произнес он, но сразу же посерьезнел. — Я не могу ничего тебе ответить. От дальнейших допросов господина Реджинальда Уитли я был отстранен.
— Я… — неловко начала я, пытаясь подобрать слова утешения.
Георгий перебил и строго на меня посмотрел.
— Мы не станем об этом говорить.
— Как хочешь, — кротко согласилась я.
Я даже представить не могла, какая боль и обида скрывалась у него за напускным равнодушием. Позорная отставка... и за что? По сути — за его верную службу Государю!
Князь ответил мне беглой, бледной улыбкой и отпил кофе.
— Еще вопросы?
— Не раззадоривай меня, — я потянулась за пирожным. — Как вы освободили отца? И где Серж? Как ему удалось скрыться?
— Я уже говорил, что Михаил расшифровал ту схему, которую ты нашла в комнате брата. Получается, князя Разумовского мы освободили благодаря тебе, — и он отсалютовал мне чашкой, и был при этом предельно серьезен.
— Вы смущаете меня, Ваше сиятельство. Отца освободили благодаря тебе.
— Я польщен, что так считает моя собственная жена, — он вновь отшутился. — О большем и мечтать нельзя.
Я лишь закатила глаза.
— Миша все расшифровал, мы спланировали, обер-полицмейстер нарушил договоренности и приказал никого не оставлять в живых... теперь граф Перовский убит, а, кроме него, нам некого допрашивать. Остальные — мелкие сошки, шестерки. Сложили оружие и лишь потому живы.
— А Серж?
— Сбежал, — Георгий скрипнул зубами. — Воспользовался суетой и неразберихой и сбежал. Князь Разумовский подтвердил, что именно Серж выманил его в то утро со службы.
Эта часть до сих пор не укладывалась у меня в голове. Сын предал не просто страну и Государя, но и родного отца! Принес террористам на блюдечке с голубой каемочкой. Да он сам стал террористом...
Неужели старший князь Разумовский был настолько ужасным родителем?.. Быть может, и хорошо, что память прежней Варвары у меня не сохранилась.
— И что теперь будет? — я посмотрела на мужа.
Он побарабанил пальцами по подлокотнику кресла и бегло улыбнулся.
— Через три недели вернется Государь, и будет бал. Потом кого-то наградят, с кого-то снимут мундир. Твой батюшка, скорее всего, отправится в почетную отставку. Не сейчас, но через время. О Серже почти перестали упоминать, старая гвардия всегда хорошо заметала следы, но сына-террориста ему не забудут.
Он говорил легко, и со стороны могло показаться, что это все ничуть его не волнует. Но так было только на первый взгляд.
— А ты?.. — я не могла об этом не спросить.
Георгий кисло усмехнулся.
— Архангельское — прекрасное имение, зимой там невероятно красиво. Прокатимся как-нибудь на санях с тройкой вороных лошадей, что скажешь?
Он бодрился, как мог и умел.
— Я хочу что-то делать, — вырвалось у меня невольно.
Прежде я как-то особо не задумывалась, чем бы хотела заниматься я. Проблемы валились как снежный ком, постоянно что-то случалось, я куда-то бежала, за кем-то следила, переживала, ездила по допросам, притворялась другим человеком...
Георгий бросил на меня острый взгляд, но промолчал. Лишь приподнял брови, показывая, что слушает. А я вспомнила ту сцену в салоне Долли. Когда я осмелилась порассуждать о революции во Франции, и он меня жестко осек.
Теперь я понимала, что он сделал это во благо мне. Но из песни слов не выкинешь, и сказанное навсегда останется в моей памяти. Как и прочие поступки. Как и многое другое...
Почему-то озвучивать свои настоящие желания мне было страшно.
Я боялась в нем разочароваться. Что, если сейчас я скажу, чем действительно хотела бы заниматься, а он высмеет? Назовет это глупой блажью?.. Укажет на место женщины как матери и жены, и только?..
— Делать что-то большее, чем вести хозяйство, — как-то скомканно добавила я.
Все же озвучить свои истинные желания я пока опасалась.
— Например?..
— Например, благотворительность. Вдовы, сироты, оказавшиеся в трудном положении женщины.
Надо отдать ему должное: князь не изменился в лице. Но во взгляде у него мелькнуло недоверие. И сомнение
— Вернемся к этому разговору после, — поспешно сказала я прежде, чем он разнес бы мою идею в пух и прах.
— Хорошо, — он спокойно кивнул, и на душе у меня сделалось чуточку легче.
Оставшееся до вечера время пролетело быстро. Я и моргнуть не успела, как стемнело, и наступил час собираться и ехать на ужин с отцом. Я бы многое отдала, чтобы этого избежать, но к чему было откладывать неминуемое? Рано или поздно встреча все равно состоялась бы, и лучше рано, чем поздно.
Я стояла перед трюмо и разглаживала невидимые складки на сапфирово-синем подоле платья, как дверь в спальню скрипнула, и я услышала знакомые шаги.
— Варвара, — голос князя был низким, спокойным, но в нем прозвучала какая-то нотка, которая заставила меня обернуться.
Георгий стоял в дверях, высокий и уверенный; его взгляд задержался на мне чуть дольше,