Мы посидели за кофе еще немного и вернулись к тому, зачем Ремус все-таки пришел, а именно репетиторству. Объяснял оборотень доходчиво, но все же было заметно, что иногда он и сам не в курсе некоторых моментов. Для здешних магов магия была, как это не парадоксально, магией. Её законы были размыты, а принципы построения заклинаний зачастую основывались на множестве опытов. Некоторые чары придумывались путем перебора подходящих слов и пассов. Чтобы упростить себе жизнь, маги-изобретатели просчитывали возможные вариации символов с помощью специальных таблиц с рунами и нумерологических вычислений. Когда Ремус мне это начал объяснять, я понял, что мне резко не хватает местных знаний. Урок пришлось прервать для того, чтобы отправиться в Косой Переулок и докупить книг на пару сотен золотых. Оборотню были заплачены обещанные деньги и даже немного сверху, за консультацию по книгам. Я сказал, что напишу ему, как только немного лучше разберусь в теме, и мы продолжим наши уроки, если он не будет против. Люпин заверил меня, что пока у него нет постоянной работы и он готов прибыть в любое время. На том и распрощались.
Ремус Люпин
В жизни Ремуса Люпина были и хорошие, и плохие времена. Он рано понял, что реальная жизнь — это не сказка и частенько наступают темные дни. Поступление в Хогвартс показало ему другую сторону жизни. Светлую, счастливую, полную приключений и веселья. Как он был счастлив, когда друзья приняли его, узнав, что он оборотень. Не отвернулись, не испугались, в конечном итоге даже стали анимагами, чтобы поддержать его. А потом жизнь опять повернулась к нему спиной. Медленно так, неторопливо, чтоб Ремус успел осознать неотвратимость наступления очередной черной полосы жизни. Восстание Темного Лорда, смерть одних друзей и предательство другого, а потом осознание того, что оборотня не горят желанием нанимать на работу, несмотря на его отличные навыки. В результате Ремус жил отшельником в заброшенном доме одного из городков Йоркшира, изредка перебиваясь заработками в мире маглов. Денег едва ли хватало даже на нормальную одежду, и от этого становилось тоскливо. Иногда он подумывал о том, чтобы узнать у Дамблдора где живёт сын Джеймса и проведать его тайком, но потом смотрел на свои обноски и не решался.
Начало осени было для Люпина временем, когда можно подыскать временную работу в каком-нибудь порту или у складов. Погода стояла ненастная и люди часто болели, так что крепкий мужчина, готовый работать за половинную зарплату, потому что не было документов, был кстати для ушлых работодателей. Эта осень не была исключением: первые месяцы были довольно плодотворными, но с наступлением полнолуния работу приходилось оставлять. Он долго отходил от превращений и какое-то время был едва ли способен к излишней активности. В начале ноября, когда он в очередной раз был временно недееспособен, сова принесла газету. Несмотря на бедственное положение финансов, отказаться от новостей волшебного мира он не мог. К тому же в Пророке были весьма неплохие кроссворды, которые Ремус любил разгадывать на досуге.
Без особого энтузиазма оборотень рассматривал объявления, в надежде, что кому-то может пригодиться такой, как он. В основном требовались продавцы в маленькие магазинчики, но не с его недугом туда идти. Иногда мелькали объявления от волшебников-фермеров, но он уже пытался устроиться к магозоологам и магобиологам, но ему отказали. Объявление о том, что взрослому магу требуется репетитор для отработки школьного курса заклинаний, было странным, интригующим и немного сбивающим с толку. Потеплее укутавшись в одеяло, Ремус потягивал горячий чай и пытался себе представить странного взрослого мага, которому могли бы понадобиться услуги репетитора. Оборотень выплюнул чаинку в салфетку и продолжил перебирать варианты болезней или заклинаний, которые могли бы заставить мага забыть школьный курс:
«Может, это был Обливиэйт? Или отравился ядом Пикирующего Злыдня? Хм… А чего это я гадаю? Может, стоит попробовать устроиться на эту работу и узнать?»
Глава 18
Самостоятельные занятия местной магией пришлось отложить до лучших времён. Я рассчитывал, что смогу разобраться со сложностями понимания где-нибудь к Пасхе. До этого времени я штудировал учебники и справочники и регулярно дёргал к себе бедного оборотня. Перебраться на недельку-другую в гостевую комнату маг наотрез отказывался, так что приходилось вызывать его письмами и гонять филина. Но, кажется, Сулла был рад постоянной работе, потому что просто сидеть дома деятельная птица не любила, а охота не занимала у волшебного почтальона хоть сколько-то много времени. Так что время от времени, когда у него не было занятия, массивный птиц садился на спинку кресла и начинал громогласно угукать, требуя себя занять. В результате этих бессовестных выходок, пришлось начать переписываться со Снейпом и Люпином. Правда, ничего полезного я им не писал, в основном жаловался на доставучую птицу или излишне мудрёную теорию магии. В ответ мне приходили такие же дежурные записки, содержащие в себе соболезнования и фразы вроде «Сегодня у нас выпал снег. Гриффидорцы притащили в Большой зал бладжер и разнесли окно. Будут неделю чистить самые грязные котлы с запёкшимися зельями» или «Сегодня видел, как дети строили снеговика, еле удержал желание оживить его ненадолго. Жаль, что нельзя колдовать при маглах». Я в ответ приклеивал на сообщения стикеры с эмоциями и старательно убирал от себя чиби-стикеры Снейпа и Люпина, дабы они не подумали, что я совсем чокнутый. Так что у меня были такие неторопливые, но оживленные бумажные чатики. Чтобы было побыстрей, можно было бы, конечно, заколдовать пергамент, но, боюсь, в таком случае Сулла меня бы со свету сжил. Дал же ему имя на свою голову! Стоило назвать птицу менее претенциозно! Может, тогда он бы был поспокойней.
В общем и целом, время текло незаметно. Практическая магия всё так же не давалась от слова совсем, и я немножко забил на это дело, решив для начала освоить теорию. Все равно почти всё, что умеют здешние умельцы, я могу повторить или рассчитать как новые чары, по крайней мере, это относилось к школьной программе. По субботам и воскресеньям слегка мучал Снейпа иглоукалыванием и сомнительными косметическими процедурами собственного изобретения. Снейп ворчал, Снейп шипел, как гадюка, но терпел. Вернуть хотя бы обоняние своей тощей тушке он хотел. Зельевар даже выдал мне некий кредит доверия и пожаловался разок, что теперь не всегда успевает следить за мелкими рукожопами. Раньше он по изменившемуся запаху в аудитории мог понять, что кто-то из детишек облажался, теперь же приходилось смотреть только глазами, и он не всегда успевал. На что я ему заметил, что, наверное, внимательность обварившихся повысилась в разы!
Ближе к Сочельнику у нас наметился прогресс, и даже начало что-то получаться. Зельевар смог унюхать запах имбирного печенья, которое я приготовил с утра. Увы, почувствовать его вкус у него не вышло, но прогресс был налицо. Снейпа было ужасно жалко! Он выглядел конкретно так разочарованным, когда откусил кусочек пряничного человека. Так что, недолго думая, я позвал его на Рождественских каникулах приходить почаще, чтобы прогресс возвращения человечности пошёл побыстрее. Вот, собственно, с этого опрометчивого решения у меня опять всё пошло по известному месту. А дело было так!
Было прекрасное Рождественское утро. Бледные лучи рассветного солнца золотистыми дорожками стелились по полу в гостиной, где у меня были заготовлены традиционные Рождественские сладости и закуски. На небольшой волшебной печке в котелке грелся глинтвейн, а плазменный телек, занимавший всю стену и обычно занавешивающийся шторкой, показывал классический черно-белый фильм «Чудо на 34-й улице». Я собирался провести отличный праздничный денёк, когда в дверь позвонили. Поставив кино на паузу, я пошел любопытствовать, кто бы это мог быть. Распевающие Рождественские гимны группки обычно приходили ближе к вечеру, а утром все порядочные люди предпочитали проводить время в постели, на худой конец на кухне за поеданием всякого неполезного. Я открыл дверь и обнаружил на пороге Люпина, он слегка раскраснелся от легкого морозца, но вполне радостно улыбался.