Зельевар, глядя на его веселость, только прикрыл глаза. Дурашливое поведение людей его утомляло, и Максимус не был исключением. Он не одобрял излишнюю легкомысленность в поведении, считая это несерьезным и недостойным уважения. Но полагал себя достаточно благоразумным человеком, чтобы не вмешиваться без спроса в чужие дела, не навязывать свое мнение, когда о нем не просят. Поэтому, покачав головой и мысленно отложив свои размышления на тему характера вампира, маг направился к входной двери. Ему вслед донесся спокойный, уверенный голос мужчины, который, как всегда, решил припомнить цитату из книги.
— Как говорил один безумный робот из рассказа Альфреда Бестера «Убийственный Фаренгейт»: «Всё ерунда! Всё ерунда!»
Северус Снейп тихо усмехнулся. Когда-то давно, будто уже в прошлой жизни, Лили пыталась приучить магов к магловской фантастике, но план потерпел сокрушительное поражение. Ее подружки посчитали выдумки маглов излишне заумными. Сам Северус считал чтиво занятным, но бесполезным. Впрочем, конкретно данный рассказ про сумасшедшего андроида и его не менее безумного хозяина ему запомнился. Поэтому на слова Максимуса у него сразу нашелся достойный ответ.
— Правда, при этом он потом устраивал резню.
— Божечки! — воскликнул вампир, вскочил на ноги и драматично приложил ладонь к груди. — А ты оказывается еще не совсем потерян и с тобой есть что обсудить!
— Доброй ночи, Максимус, — зельевар открыл входную дверь и ступил в мягкие сумерки зимнего вечера.
— Спокойной ночи, Северус, — вампир встал на крыльцо и махнул рукой на прощание.
В Шотландии, в отличие от Девона, где находился дом Максимуса, мела метель, и зельевару пришлось поторопиться, чтобы добраться от антиаппарационного барьера до Хогвардса. Хоть он и не чувствовал холода, но и терпеть слепящий глаза снег молодому вампиру было слабо приятно.
В Большом зале было шумно и достаточно многолюдно, чтобы факультетские столы отодвинули ближе к стенам. Сотни обеспокоенных магов говорили одновременно, превращая издаваемые звуки в один неразборчивый гул, который эхом отражался от стен Большого зала. Снейп, спокойно вошедший в открытые двери, в этой толчее, удивительным образом, оказался незамеченным. Поэтому он неторопливо пошел к трону директора, напряжённо вслушиваясь в разговоры магов. Да, он понимал, что фейри изменили память всем, кроме Малфоев и Уизли, а также детей и их с Максимусом, но не поражаться могуществу волшебного народа он не мог. Главным, что зельевар пытался вычленить из этих разговоров, было то, что именно внушили магам. Ему нужно было понимать, хотя бы что ему можно сейчас говорить, чтобы оно не оказалось откровенной фантазией.
Судя по разговорам, маги помнили, что добрались до дворца, а вот дальше мнения разделялись. Кто-то говорил, что они сражались с армией минотавров, кто-то бил себя в грудь и говорил о толпе прелестных дев, обернувшихся дикими хищниками, но в одном факте эти истории сходились: возможность прохода в мир фейри была закрыта, а сами фейри были изгнаны в свой мир, вернув детей их родителям. Теперь напуганные маги требовали разного. Он уловил просьбу отправить детей из Хогвардса домой, чтобы взрослые маги могли их защитить, если проведенный ритуал не сработал; кто-то требовал противоположного, чтобы детей оставили в Хогвардсе, а еще лучше взяли бы еще не достигших одиннадцатилетия маленьких магов, чтобы они были под приглядом сильных волшебников и усилили меры безопасности. Кто-то требовал от Дамблдора и министерства зелье или заклинание, чтобы проверить, не обманули ли фейри, оставив подменыша.
В эту секунду Северус Снейп ощутил сильную зависть к оставшемуся дома вампиру. А затем словил себя на мысли, что назвал домом жилище Максимуса. Ничего не шелохнулось внутри от этой мысли, что несколько выбило из колеи зельевара. Он сам полагал единственным домом Хогвардс, а жилье в Паучьем тупике лишь пристанищем на время отпуска. Но теперь в понятие «дом» как-то незаметно включился и дом Максимуса. Это было странно.
«Всё! Надо остановить эти мысли!» — Отмел в сторону посторонние размышления маг. «Всё потом! Обдумаю это, когда станет поспокойней.» Сейчас надо спасти Дамблдора и Макгонагалл, которые, как могли, убеждали магов не паниковать и не размахивать палочками налево и направо. С ними были и авроры с министром Багнолд. Женщина, в свое время защитившая Англичан в Международной Конфедерации Магов из-за массового нарушения статуса секретности после падения Темного Лорда, сейчас едва не кричала, требуя от обеспокоенных мамочек вернуть ей палочку и перестать угрожать министерству расправой за то, что нельзя было предсказать, а значит и предотвратить.
Откуда-то из толпы сгрудившихся в дальнем углу зала послышался тонкий голос. Это бедняга профессор Флитвик был зажат в угол молодыми магглорожденными волшебниками, которые, скорее всего, учились на Рейвенкло и теперь требовали с него объяснений, почему таких опасных существ, как фейри, не проходят в Хогвардсе и от того они не знали, что делать, когда обнаружили вместо детей зеленых уродцев. Флитвик пытался урезонить их своим несколько писклявым голосом, но так как он все еще был зажат, получалось у него не слишком хорошо.
Перед зельеваром внезапно возникла фигура в зеленой мантии, и лишь через пару секунд он осознал, что это профессор травологии — Помона Спраут. Эта волшебница сейчас была добровольной ассистенткой мадам Помфри и предлагала успокоительные зелья тем, кто был чрезмерно взволнован.
«Моргана вас забери! Дармоеды! Опять выходные насмарку!» — Раздражённо подумал зельевар, осознавая масштаб предстоящей работы. Да, часть зелий сварят студенты, и лучшие образцы отправятся в медпункт, но все же большую часть придется варить самому. Несмотря на то, что по факту он был мертв, Северус Снейп вновь почувствовал приближение мигрени, а также дичайшее раздражение от происходящего бардака.
— Северус! Как я рад тебя видеть, — облегчённо выдохнул Дамблдор, сделав шаг в сторону от леди Августы Лонгботтом, которая ненадолго отвлеклась от директора, доказывая рядом стоящей, незнакомой Северусу, пожилой леди, что ритуал был надежным, но проверить детей с помощью зелий или магии все же нужно.
— Он отдыхает, — прикрыл глаза маг. Он не знал, что конкретно всем внушили, поэтому не стал углубляться, ответив просто: — Он будет готов пообщаться со всеми желающими в выходные или позже.
— Я рад это слышать, — облегченно улыбнулся директор. — Мне давно не доводилось видеть столь впечатляющего использования магии. Мне было бы очень интересно узнать, какие именно чары применил наш друг, но, пожалуй, я дам ему отдохнуть и зайду через недельку.
Северус кивнул и подумал, что ему тоже интересно было бы узнать, что именно он «применил» для изгнания волшебного народа. В этот момент министру наконец удалось отнять свою палочку.
— Сонорус! — Она усилила свой голос помощью чар. — Все! Слушайте меня! Замолчите и успокойтесь! Ритуал был проведен правильно, и мои невыразимцы подтвердили, что Мир фейри закрыт и попасть в него не выйдет! — В зале воцарилась тишина, и волшебники обратили свои взоры к министру. Осознав, что завладела вниманием аудитории, женщина прочистила горло и продолжила: — Директор Дамблдор сказал, что профессор Снейп хорошо знаком с тем чародеем, который помог нам. — Маги перевели взгляд на Снейпа, и тот утвердительно кивнул.
— Он сказал, что он вампир, — негромко заметила стоящая рядом с министром Оливия. Темнокожий глава мракоборцев дернул ее за мантию, увлекая ее себе за спину, а министр обожгла злым взглядом.
— Всем известно, мисс, что вампиры не могут колдовать. Так что, если этот чародей считает себя вампиром, это его право. Пока он не выходит за рамки закона, мы не будем убеждать его в ошибочности его заявлений. — На этом моменте Северус Снейп едва не поперхнулся воздухом, но затем подумал: «В целом, замечание министра имеет смысл. Ни один здравомыслящий человек не предположит, что вампир не только не боится солнечного света, но и обладает способностью колдовать. Более того, вампир, который добровольно решил помогать магам, является редким исключением из правил.» Между тем Милисента Багнолд продолжила свою мысль: