Второй документ – это автобиография Бондарева, датированная уже 6 октября 1964 года. Она писалась для Комитета по Ленинским премиям. Писатель в ней также указал, что десятый класс заканчивал в эвакуации в Ташкенте (РГАЛИ Ф. 2916. Оп. 2. Д. 161. Л. 26).
Третий документ датирован осенью 1950 года. Собираясь принять участие во Втором всесоюзном совещании молодых писателей, Бондарев заполнил кучу разных анкет и, кроме того, написал новый вариант своей автобиографии. «В начале войны, – рассказал он о себе, – был на оборонных работах в Смоленской области. В период с октября 1941 г. по август 1942 г. работал в селе Вознесенском Чкаловской области. Работал в колхозе, учителем в средней школе, затем откатчиком и забойщиком на шахте „Мартук-уголь“. В августе 1942 г. призван в армию» (РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 35. Д. 140. Л. 2). Про окончание Бондаревым школы в Ташкенте в этом документе ничего не сказано.
После сравнения трёх автобиографических текстов возникает вопрос: так Бондарев сразу после возвращения с рытья окопов уехал к эвакуированной матери в Мартук и находился там до самого призыва в армию или всё же сначала вернулся в Ташкент, чтобы получить аттестат, и только после этого выехал в Мартук, откуда потом ушёл в армию?
Кое-какие ответы я нашёл в автобиографии, которую Бондарев собственноручно написал 3 апреля 1951 года для Союза советских писателей. «После окончания ‹оборонных› работ, – сообщил писатель, – я вернулся в Москву и поехал к семье, которая была эвакуирована в Казахстан, село Вознесенское. В Москве оставался отец. В селе Вознесенском Мартукского района Чкаловской области я работал в колхозе „Заветы Ильича“, на шахте „Мартукуголь“, затем – учителем в средней школе, преподавал военное дело и физкультуру».
Всё это Бондарев тогда же, в 1951-м, отразил и в личном листке по учёту кадров. Приведу фрагмент из заполненного им 21-го пункта «Выполняемая работа с начала трудовой деятельности»:
«август 1941 – октябрь 1941 – работал в колхозе „Заветы Ильича“, Чкаловская обл., Мартукский район, село Вознесенское.
октябрь 1941 г. – декабрь 1941 г. – откатчик и забойщик на шахте „Мартукуголь“, Чкаловская обл., Мартукский р-н.
декабрь 1941 г. – август 1942 г. – преподаватель физкультуры и военного дела, Вознесенская средняя школа».
Тут только одна неточность: Мартукский район на тот момент граничил с Чкаловской (позже Оренбургской) областью, но входил в состав Актюбинской. Но в этот листок по учёту кадров никак не вписалась учёба в ташкентской школе № 157. А эта учёба была – писатель сам это подтвердил в более позднее время. В годы, которые сейчас называют застойными, он несколько раз выдвигался на Государственные премии и в связи с этим регулярно заполнял листки по учёту кадров и заново писал автобиографию. И вот что он сообщил о себе 28 октября 1975 года: «Десятый ‹класс› заканчивал во время войны, эвакуированный вместе с семьёй в Среднюю Азию (Ташкент), затем – Казахстан (Мартук)» (РГАЛИ. Ф. 2916. Оп. 3. Д. 98. Л. 34). Спустя семь лет, 15 декабря 1982 года он в листке учёта кадров в графе «Трудовая деятельность» заполнил: «1941 – средняя школа № 157, учащийся, г. Ташкент» (РГАЛИ. Ф. 2916. Оп. 4. Д. 195. Л. 12 об.).
В августе 1942 года Мартукский райвоенкомат призвал Бондарева в армию и направил его во Второе Бердичевское пехотное училище. Что это было за учебное заведение? Его создали зимой 1940 года на Украине, в городе Славута, поэтому именовали сначала Славутским училищем. Через полгода с небольшим командование перевело его в Бердичев. Когда началась война, училище передислоцировали сначала в Тамбов, а затем в Чкалов, где тогда размещался также штаб Южно-Уральского военного округа. Но в Чкалове условия для жизни и занятий курсантов отсутствовали. Начальство вынуждено было разместить ребят в четырёх бараках, каждый из которых вмещал пятьсот человек. Спали курсанты на трёхъярусных нарах. В училище были страшные недокомплекты учебных винтовок, станковых и ручных пулемётов, миномётов. Поэтому летом 1942 года командование перевело его в Актюбинск, где остались пустыми казармы переброшенной на фронт 101-й стрелковой бригады.
Главной задачей пехотного училища было ускоренное обучение курсантов, подготовка из них младших командиров, и прежде всего командиров взводов для стрелковых полков. Но до сих пор неясно, в каком качестве Бондарев находился в военном училище: в качестве курсанта или солдата из роты обслуживания. Документы на этот счёт исследователям до сих пор недоступны. Бытует версия, что осенью 1942 года ситуация на фронте из-за немецкого наступления на Сталинград резко обострилась, нашим войскам стало остро не хватать живой силы, поэтому часть курсантов, учившихся в Актюбинске, командование оторвало от занятий и направило в военно-формировочные лагеря под Тамбов, откуда была только одна дорога – на фронт. Но, по другим данным, даже в конце труднейшего сорок второго года военное начальство курсантами не разбрасывалось. Да, оно всё больше сокращало сроки обучения ребят в училищах, но всех их отправляло на фронт уже как минимум младшими лейтенантами и командирами взводов. А Бондарев получил только сержантскую должность командира расчёта 82-миллиметровых миномётов, но не стрелкового отделения.
Сразу скажу: я не собираюсь из этого делать какие-то глобальные выводы и кого-то в чём-то подозревать. Я считаю, что в войну нужны были и солдаты-пехотинцы, и сержанты-артиллеристы, и курсанты, и лейтенанты – командиры взводов. Все несли свою службу. Всем приходилось несладко. И все как могли приближали Победу. Но точность всё-таки никогда не была лишней. И почему писатель избегал детализировать армейскую часть своей биографии, какие у него имелись мотивы, пока остаётся неясным.
После тамбовских лагерей Бондарев был направлен в 308-й стрелковый полк 98-й дивизии. Она была сформирована осенью 1941 года на Дальнем Востоке и первое время обороняла наши дальневосточные границы. Но в середине лета 1942 года, когда немцы начали новое наступление, её срочно перебросили на Дон. Самые тяжёлые бои тогда завязались в районе Клетской, там 98-я дивизия понесла большие потери, и её вывели в резерв под Тамбов. На тот момент соединением командовал полковник Иван Серёгин. Вновь на фронт дивизию направили в начале зимы 1942 года. 11 декабря она высадилась на перегоне Верхние Липки – Лог, далее последовал двухсоткилометровый марш, а уже 18 декабря доукомплектованная дивизия вступила в первый бой на южном фланге Сталинградской битвы.
Спустя годы Бондарев кратко изложил свой боевой путь в автобиографии, в том варианте, который он представил чиновникам, отбиравшим