Немецкая реакция была столь же мгновенной, сколь и безжалостной. Здание забросали гранатами, а через окна и двери открыли шквальный огонь. Здание вспыхнуло. Запертые в нем польские солдаты горели заживо. […] Некоторые солдаты пытались спрыгнуть с верхнего этажа и крыши, но немцы стреляли в них и убивали на месте. Стоны умирающих слышались до поздней ночи.
В ходе этой резни погибли около 40 польских солдат и примерно 30 беженцев. Группу евреев заставили похоронить трупы, после чего 25 из них были убиты на месте и погребены вместе с другими погибшими{65}.
11 сентября 4000 солдат польской 18-й пехотной дивизии, попавших в плен после боев с немецким 19-м танковым корпусом, согнали в лагерь на открытой местности. Охранники сообщили им, что любой, кто ночью попытается покинуть свое расположение, будет расстрелян на месте. Все поле было освещено прожекторами, а по углам лагеря расставили автомобили с пулеметами. При невыясненных обстоятельствах на поле, топча спящих солдат, ворвался сбежавший табун польских армейских лошадей, размещенный рядом с лагерем. Среди польских пленных началась паника, и в этот момент немецкие охранники открыли огонь по толпе. Он длился десять минут, пока не выяснилось, что по ошибке ранения получили и немецкие солдаты. Когда стрельба прекратилась, оставшимся в живых полякам снова сказали, что двигаться запрещено. Раненым и умирающим никто не помог. Утром среди польских солдат насчитали 200 убитых и 100 раненых. Вышеописанные инциденты были отнюдь не единичными эксцессами, но массовым явлением, которое в сентябре 1939 г. имело место во всех оперативных зонах вермахта. Очевидно, что даже в самом начале войны порог применения чрезмерного насилия среди немецких офицеров и рядовых был чрезвычайно низок{66}.
Самое крупное из более чем 700 массовых убийств, совершенных немецкими войсками против местного гражданского населения во время немецко-польской войны, было осуществлено в Пшемысле на реке Сан – восточной границе оккупированной немцами Польши и новой германо-советской границе. С 16 по 19 сентября айнзатцгруппа z. b.V. (zur besonderen Verwendung = особого назначения) под командованием генерал-лейтенанта СС Удо фон Войрша убила здесь до 600 польских евреев; впрочем, в расстрелах участвовали и обычные солдаты вермахта – служащие 14-й армии. По-видимому, эта айнзатцгруппа систематически уничтожала евреев с начала второй недели войны по мере продвижения с востока Верхней Силезии в Галицию. За неделю до прибытия в Пшемысль она уже расстреляла несколько сотен евреев в Бендзине (Бендсбурге), убила более 30 евреев в лесу недалеко от Велички под Краковом, а затем – 170 евреев в Дынуве; и в Бендзине, и в Дынуве айнзатцгруппа Войрша также сожгла синагогу. Однако не все подразделения немецкой полиции, СС и армии, убивавшие гражданских лиц в Польше в сентябре и октябре 1939 г., фокусировались именно на евреях; среди жертв массовых убийств, совершенных на протяжении первых восьми недель Второй мировой войны, евреи оставались в меньшинстве{67}.
Указ Гитлера от 4 октября, согласно которому лица, ответственные за преступления, совершенные на оккупированных польских территориях с 1 сентября «из чувства горечи относительно зверств, совершенных поляками», освобождались от судебных преследований, ясно указал на поощрение убийств с его стороны и пресек в зародыше единичные протесты некоторых офицеров вермахта против действий подразделений СС и полиции. Другим катализатором этого процесса стало назначение 7 октября Гиммлера на пост рейхскомиссара по укреплению немецкой государственности. С начала октября наблюдается резкое увеличение числа убийств, совершенных айнзатцгруппами и этническими немецкими отрядами самообороны. Среди жертв теперь стало больше женщин и детей. Например, среди 83 поляков и евреев, расстрелянных отрядами самообороны в Свеце (Шветц) 7–8 октября, было 28 женщин и 10 детей в возрасте от двух до восьми лет{68}.
14 октября, через девять дней после капитуляции последних польских войск, Гейдрих в личной беседе с руководителями зипо и СД открыто заявил, что «ликвидация польского руководства» уже началась и ее следует завершить к 1 ноября. Важно отметить, что именно на эту дату было назначено вступление в силу приказа Гитлера об аннексии северных и западных польских территорий в состав Германского рейха. Как оказалось, Гитлер решил ускорить передачу власти над Польшей высокопоставленным чиновникам нацистской партии. 17 октября на встрече в рейхсканцелярии он сказал начальнику Верховного командования вермахта (Oberkommando der Wehrmacht, или OKW) Вильгельму Кейтелю, что военные должны быть рады избавиться от бремени ответственности в Польше. По мнению Гитлера, жесткая борьба двух наций требовала освобождения оккупационного режима от любых юридических обязательств. По-видимому, он стремился устранить любые препятствия, которые могли помешать продолжению убийств, недвусмысленно одобренных указом об амнистии от 4 октября. В результате указ об аннексии вступил в силу 26 октября, на шесть дней раньше запланированного срока; военное правительство в Польше было распущено и заменено гражданской администрацией. Оговорка Гейдриха на совещании 14 октября явным образом свидетельствует о его обеспокоенности тем, что гражданская администрация, которая должна была заменить уходящих военных, сможет ограничить его свободу действий. Хотя Гейдрих не присутствовал на встрече 17 октября, там был его шеф Гиммлер; беспокойство Гейдриха по поводу перспектив его кампании массовых убийств польского гражданского населения, таким образом, могло быть лишь кратковременным{69}.
Операция «Интеллигенция»
У Гейдриха не было нужды беспокоиться об отношении нового административного руководства аннексированных польских территорий к убийствам местной элиты. После окончания германо-польской войны террор был систематизирован в рамках так называемой операции «Интеллигенция» (Intelligenzaktion), и теперь эсэсовские отряды выполняли свои задачи с еще большей энергичностью и жестокостью. Согласно выводам польского правительства в изгнании, опубликованным в 1942 г. в «Черной книге Польши», «оказалось, что немцы решили полностью истребить ведущие элементы в западных воеводствах Польши». Новые региональные губернаторы в оккупированной Польше тесно сотрудничали с СС. Незадолго до своего назначения гауляйтером НСДАП и рейхсляйтером в недавно созданном Вартеланд Артур Грейзер присутствовал на вышеупомянутой встрече с Гейдрихом 14 октября. Кроме того, он поддерживал тесный контакт с начальником Гейдриха Генрихом Гиммлером. В августе 1940 г. его даже назначили региональным заместителем Гиммлера в качестве рейхскомиссара по укреплению немецкой государственности. Стремясь «германизировать» Вартеланд, Грейзер не стеснялся отдавать приказы о депортации и убийстве сотен тысяч поляков и евреев. В соседнем Данциге – Западной Пруссии польские правящие классы и элиту уничтожали с аналогичным рвением. Глава айнзатцкоманды 16, расквартированной в Быдгоще, сообщал, что желание Гитлера превратить польскую Померанию в немецкую Западную Пруссию «за минимальный срок» требовало, «по единодушному мнению всех соответствующих органов», «физической ликвидации всех тех польских элементов, которые а) выдвигались на первый план в качестве лидеров польской стороны в прошлом или б) могли выступать выразителями польского сопротивления в будущем». На тех территориях Польши, что не были присоединены к Германскому рейху, генерал-губернатор Ганс Франк издал 31 октября новое постановление о борьбе с актами насилия, которое грозило смертной казнью за любое непослушание{70}.
Явное намерение истребить всех поляков, которые «могли выступать выразителями польского сопротивления в будущем», вело к тому, что даже польские школьники не были в безопасности, особенно в условиях, когда возмездие немцев даже за самые пустяковые инциденты часто оказывалось варварским. Так, в деревне Облуже, расположенной недалеко от Гдыни (Гдингена) на территории, которая стала теперь Данцигом – Западной Пруссией, после того как в местном полицейском участке в ночь на 11 ноября 1939 г. якобы кто-то разбил окно, немецкие власти арестовали около пятидесяти польских школьников. Немцы потребовали, чтобы школьники назвали виновного. Не выяснив, кто виноват, они приказали родителям мальчиков публично избить их перед церковью. Когда родители отказались, эсэсовцы жестоко избили школьников, расстреляли десятерых из них и запретили уносить тела, которые сутки пролежали перед церковью{71}.
Одним из наиболее известных мест массовых убийств в рамках операции «Интеллигенция» была Пяшница Велька (Гросс-Пясниц) близ Вейхерово в Данциге – Западной Пруссии. Со второй половины октября 1939 г. по апрель 1940 г. в лесах вокруг Пяшницы были убиты от 10 000 до 12 000 жителей Данцига, Гдыни, Вейхерово и Картуз (Картхауса), а также 1400 пациентов-немцев из нескольких