— Ладно, ладно, — Дэнни рассмеялся и открыл дверь. Он вышел из машины с пакетом в руке и пробормотал: — Ханжа.
Адалин не смогла сдержать смешок, выходя из машины.
— Я не ханжа! Вообще-то, это книга была моя с самого начала. Просто мне не нужно слышать, как о ней рассуждает мой младший брат.
— Вместо этого я мог бы поговорить об убийстве ревенантов, — сказал он, выставляя нож вперед, как будто сражаясь с невидимым противником.
— Даниэль, — предупредила она, свирепо глядя на него и тихо закрывая дверцу машины.
Он замер, уставившись на нее широко раскрытыми глазами, и опустил нож.
— Ты говоришь совсем как мама, когда произносишь мое имя так.
В его голосе не было ни намека на юмор. Они достаточно залечили свои раны, чтобы смеяться и шутить, чтобы вспоминать родителей с улыбкой, но боль утраты еще оставалась. Адалин знала, что, как бы ни было ей больно, для Дэнни это было еще тяжелее — он прилагал много усилий, чтобы скрыть боль.
Она тихо вздохнула. Просунув руки в лямки рюкзака, она обошла машину и остановилась рядом с Дэнни, чтобы обнять его.
— Поехали. У нас еще есть время до темноты, но я бы не хотела застрять здесь, — она отстранилась. — Мы пойдем в лес, чтобы спрятаться, но будем держаться поближе к дороге, чтобы не заблудиться.
— Ладно, — он убрал нож, прицепив его к поясу, прежде чем надеть рюкзак, затем зашаркал прочь от дороги и поднялся по небольшой насыпи в лес.
Адалин в последний раз проверила дорогу, прежде чем последовать за ним мимо линии деревьев.
На ходу они держались поближе друг к другу, соблюдая баланс между скоростью и бесшумностью, которым была довольна Адалин. Слишком медленно, и они рисковали застрять здесь ночью, когда самые страшные твари в новом мире, казалось, были наиболее активны. Слишком быстро они рисковали произвести достаточно шума, чтобы предупредить других — как живых, так и мертвых — об их присутствии.
Здесь, у черта на куличках, шансы встретить кого-нибудь были невелики — вот почему Адалин уводила их подальше от большинства поселков. Конечно, одинокий ревенант на дороге был доказательством того, что низкая численность населения не была синонимом отсутствия населения, но это все же было лучше, чем голодная стая из десятков существ.
Она рассматривала это как меньшее из зол — меньший шанс подвергнуться нападению ревенантов в обмен на большие потенциальные трудности с поиском пищи. Большая часть того, что они съели за последние полгода, была собрана в заброшенных магазинах и домах. Здесь таких мест было меньше, но если они найдут нужное место, пока еще есть время, она сможет научить Дэнни выращивать пищу самостоятельно.
Дэнни молчал и был начеку, Адалин была ему благодарна за это. Она обожала беседы с ним, но он все еще оставался ребенком, несмотря на то, как рано ему пришлось повзрослеть. Чем больше он говорил, тем более возбужденным становился, начинал говорить быстрее и громче. Адди было трудно за ним поспевать даже в лучшие времена, а сейчас, когда к их походу прибавилась еще погода — пасмурная, но удушающе жаркая и влажная, — она знала, что не смогла бы дышать, если бы ей пришлось идти и разговаривать одновременно. Она вспотела с первых минут, и с каждым шагом голова раскалывалась все сильнее.
Пожалуйста, пусть мы поскорее что-нибудь найдем.
Хотя головные боли начинались медленно, со временем они становились все более изнурительными, особенно когда приводили к тошноте, головокружению и припадкам. Иногда она приходила в себя в течение часа или около того, но в последнее время они все больше ее истощали, и после них она впадала в беспамятство на несколько часов. Если это случится до того, как они с Дэнни найдут убежище…
Дэнни уже приходилось накрывать их одеялом и ночевать посреди леса, и она не хотела, чтобы ему снова пришлось это пережить. Им и так было страшно вдвоем, а когда у нее случался приступ или она теряла сознание, все становилось еще хуже — особенно для Дэнни. Он не знал, очнется ли она или нет, и ничего не мог сделать, чтобы помочь. Он был совсем один и беспомощен, каждый раз не понимая — это просто приступ или ее последний.
Она ненавидела, что так часто заставляла его проходить через это.
Очень скоро спина ее рубашки промокла, прилипнув к коже под рюкзаком, а пот струйками тек по лицу. До того, как она заболела, такой поход, даже в подобную погоду, показался бы приятным и освежающим.
Теперь это было похоже на дорогу через ад.
Хотя она держала в поле зрения дорогу слева от себя, она не видела никаких отметок миль, пока они шли; было невозможно оценить, как далеко они продвинулись.
— Эй, смотри, — сказал Дэнни, поворачиваясь к ней лицом и указывая большим пальцем на что-то впереди.
Адалин подняла взгляд, чтобы проследить за его жестом. Узкая дорога, заросшая и неухоженная, прорезала лес в нескольких сотнях футов от них. И хотя отсюда было сложно разглядеть, казалось, что это не больше, чем две глубокие колеи с полосой из травы и сорняков между ними.
— Это может привести нас к хижине, или к палаточному лагерю, или еще к чему-нибудь, — сказал Дэнни.
Остановившись, Адалин положила руку на ствол ближайшего дерева и перевела дыхание. Она подняла воротник рубашки и вытерла им пот с лица. Через несколько мгновений она сбросила рюкзак на землю, достала дорожный атлас и начала перелистывать потрепанные страницы, пока не нашла их местоположение. Она машинально прикусила губу, пока палец скользил по линиям карты.
— Я думаю, мы где-то здесь, а это значит, что мы, — она прикинула расстояние пальцами и масштаб карты, — по крайней мере, в двадцати пяти милях от ближайшего города.
— Тогда это наш лучший вариант, — сказал Дэнни, стоя рядом с ней и вглядываясь в карту. Он оставил невысказанным то, что они оба знали — Адалин не пройдет и двух миль, не говоря уже о двадцати пяти.
Она закрыла атлас и вернула его в рюкзак.
— Мы пойдем и посмотрим, куда это нас приведет.
Когда она наклонилась, чтобы поднять свою сумку, Дэнни поспешил схватить ее первым и помог ей надеть. Она закрыла глаза, борясь с внезапной волной головокружения — и мимолетным приступом угрожающих слез, который сопровождал это.
Дэнни было тринадцать лет, он был ее младшим братом. Он не должен был заботиться о ней.
— Выпей это, — сказал он, поднося что-то к ее рту.
Адалин взяла бутылку с водой и сделала несколько медленных глотков. Хотя это помогло расслабиться, это не могло исцелить то, что мучило ее. Когда головокружение прошло, она открыла глаза и протянула бутылку Дэнни.
Он пил быстрее и жадно, но не осушил бутылку. Он знал, что нужно было ограничивать себя, пока они не найдут надежный источник, чтобы пополнить запасы.
Они продолжили идти вперед, пока не достигли края грунтовой дороги. В этом месте дорога была на одном уровне с лесной почвой, но по мере того, как она уходила вглубь леса, справа от Адалин земля по обеим сторонам начала подниматься, образуя небольшую тропинку в маленькой долине, на сколько хватало глаз. Слева она вела к основной дороге, но заросли сорняков и кусты скрывали обочину.
Неохотно она отправила Дэнни к основной дороге, чтобы проверить, нет ли указателей. Сердце бешено колотилось, когда она наблюдала, как он крадется к дороге. Он осмотрел обе стороны, прежде чем скрыться за придорожным откосом. Двадцать секунд спустя — черт возьми, она считала, — он снова появился и поспешил назад. Облегчение, что она почувствовала в тот момент, было одновременно и преувеличенным, и оправданным.
— Никаких указателей, — доложил он.
— Тогда вероятно частная дорога… но похоже ей давно не пользовались, — Адалин снова посмотрела направо, сделала медленный успокаивающий вдох и кивнула. — Что ж, давай узнаем, куда она ведет.
Они снова пошли вперед по краю дороги. Адалин испытывала странное беспокойство при одной мысли, что придется идти по нависающей с двух сторон земле, где торчат голый грунт и обнаженные корни.