«Снова тебя подвела спесь, да?» — полуэльф ухмыльнулся, глядя на тварь с холодной злобой.
Монстр скалился и рычал. Шея чудовища кровоточила и болела. Горящие яростью глаза чудовища не выпускали из виду врага, смотря в его сторону так, будто уже видят, как тело графа разрывается на куски. Вместе с тем, Зверь явно не понимал как такое удалось провернуть этому жалкому человеку, погубившему в своей глупости остальных людей.
Они оба не верно оценивали друг друга.
Полуэльф не медлил, продолжая бой и вовлекая в него врага. Граф кинулся в сторону, куда было брошено его оружие. Алларанец был готов к тому, что чудовище станет ему мешать и преследовать, но, вместо очевидного шага, бестия медлила, вслушиваясь в ночные шорохи. Тем лучше для Иенмара. Мужчина нашел свое оружие в темноте наощупь и был готов атаковать оборотня вновь.
Иенмар ан Эссен бросился на чудовище, метя в глотку. Но бестия отступила, вместо того, чтобы напасть. Удар меча рассек воздух, а полуэльф и не думал прекращать свое наступление. Зверь явно не был настроен продолжать сражение. Последний раз клацнув напряженной пастью чудовище ушло в лес, оставляя за собой кровавый след.
Тварь сбежала по одной ей ведомой причине.
Граф на всякий случай прислушался и огляделся, пытаясь понять логику бестии, но ничего не увидел. Не в его силах оказалось учуять приближающийся запах людей и факелов в ночи, чтобы понять, почему Зверь отступил.
На размышления и рассуждения обо всем случившемся у Иенмара ан Эссена будет еще много дней, а сейчас перед его глазами стояло только одно — огромное чудовище, которое пожирало людей и нагнало страху на всю округу. Не так давно граф думал, что чудовище уничтожит его, а вся эта история обернется лишь грандиозным провалом. Теперь же алларанец знал, что чудовище не вымысел и не морок, оно состоит из плоти и крови, его можно убить, как можно прикончить всякую живую тварь. Вера в собственные силы толкнула графа двинулся вслед за чудовищем, когда оно покинуло их поле битвы. Это был не азарт охотника, стремившегося настичь добычу. Не юношеский порыв, толкающий на приключения. И не желание отомстить за убитых людей. Его вели злость и ненависть, что жгли изнутри, не находя выхода. Кто-то должен был за все ответить.
— Наш бой не кончен! — напомнил о себе Иенмар ан Эссен.
Лес остался к нему глух. Графу оставалось только скрежетнуть зубами и сплюнуть себе под ноги. Иенмар шел вперед, уже позабыв как блуждал в чаще, опасаясь не найти выхода… Вот только охотник он был не ладный. Не умел он ходить по следу и видеть в темноте, потому своего врага он потерял очень быстро.
«Ты не уйдешь отсюда живой, дикая Тварь», — подумал он про себя, и непременно продолжил бы мысль, если бы не жуткая боль, вызванная напряжением мышц. Боль заставила графа ан Эссена прислониться к дереву и заняться осмотром ран. Мужчина, несмотря на охватившее его безумие, не терял бдительности и пристроил меч у ног так, чтобы тот легко можно было схватить в случае опасности.
Повреждения не вызывали у алларанца серьезного опасения. Они казались несущественными и ничтожными, в сравнении с теми, которые он ожидал получить, едва завидев оскаленную пасть чудовища. Иенмар, превозмогая боль, безуспешно попытался освободить руку из плена сдавливающего железа, на котором остались вмятины от клыков. Рука двигалась, несмотря на ощущения, а кровь, вроде бы текла по ней из раны уже не так сильно, как раньше. Клыки вонзились прямо в тыльную сторону предплечья и локтевого сустава, распоров плоть. Ни ручья поблизости, ни чистых тряпок. Снять доспех тоже не просто. О какой-либо самопомощи можно было забыть.
«Что ж, Вы опять в начальной точке с пониманием, что не можете выбраться. И что, вероятно, сдохнете здесь, если ничего не изменится».
Но не успел Иенмар погрузиться в новую волну самоедства, потому что его внимание привлекли голоса и собачий лай. Эти звуки могли принадлежать лишь его людям.
— Ваша Светлость! — подтвердились догадки алларанца, когда он разобрал о чем гудели голоса.
Граф поспешил навстречу гомону и показавшимся за деревьями двигающимся огням. На сей раз добраться до верноподданных ему удалось. Люди засуетились, когда увидели его живым, пусть и изрядно потрепанным. Но Иенмар не слушал их. Он бегло оценил обстановку и сразу стал отдавать распоряжения. Нужно было пустить собак по следу, догнать чудовище, зарубить и расстрелять его, пока оно уязвимо. Прежде, чем оно снова успеет напасть. Покуда полуэльф говорил, кто-то спешно возился с его пострадавшей рукой. Краем уха граф ан Эссен уловил испуганный озабоченный шепот воина, вызвавшегося помочь, но не придал этому никакого значения.
— Выступаем, — смешно было приказывать наспех собранному ополчению и собакам, но слова эти были восприняты так, как должно.
И, если бы у Иенмара ан Эссена не поплыло перед глазами, то толпа двинулась бы через лес, чтобы настичь чудовище. Возможно, погиб бы кто-то еще, а возможно Зверя бы они так и не нашли. Графа на Эссена остановили лишь кровопотеря и накатившее беспамятство.
* * *
Инстинкты ведут дикого зверя. Разум преобладает над человеком.
То, что заставило чудовище повернуть, все таки, было не разумом. Это был инстинкт. Необузданный, дикий и первородный. Человеку, над которым довлеет разум, трудно его понять. Зверь осознал это позже, когда запал схватки и злость отпустили его. Нужно было найти укромное место, где можно переждать опасность, пока не заживет болезненная рана на шее. Не графа Зверь испугался, а тех, кто за ним шел. Тварь нутром чуяла, что все оборачивается скверно: уши уловили лай и дым, а так же запах людей, что подобрались близко. А это означало только то, что к клинку в руках полуэльфа прибавятся стрелы и собачьи зубы. Лучше отступить один раз, чем лишиться шкуры.
«Я еще вернусь за тобой», — злобно бросило чудовище в мыслях, не смирившись с таким поражением от, казалось бы, ничтожного человека.
Позволить собственной силе вскружить голову было ошибкой.
Зверь и граф пообещали друг другу безмолвно, каждый о своем.
Чудовище подняло глаза, наблюдая как мир осветил холодный свет полной луны. Как же занятно порой шутит судьба! Как издевается и смеется она. Над чудовищами, над этим вот графом, над людьми…
«Я