Добрая треть новых легионеров до недавнего времени были гражданскими лицами, и им было особенно трудно перестроиться. Они практически не знали дисциплины, поэтому приходилось использовать в качестве запугивания смерть и отчаяние. После того как на второй день Гренски повесила третьего новобранца, постепенно пришло осознание того, что у них есть только один способ выжить: считывать желания штаб-сержанта Гренски с её губ ещё до того, как она их выскажет.
Накануне вечером Герлон неуверенно спросил, действительно ли такое жестокое наказание необходимо.
— Это горький опыт, — объяснил Бликс. — Если мы не проявим жесткость сейчас, мы пожалеем об этом. Им придётся научиться или умереть. Потому что если они не научатся, то погибнут при первом же столкновении с врагом. Мало того, они ещё подвергнут опасности своих товарищей. Моя рота Герлон — штрафная, и здесь выполняется приговор. Не забывай, что большинство из них убивали или делали что похуже! Они заслуживают смерти. Заслужат ли они жизнь службой в легионе, им ещё предстоит доказать!
Герлону пришлось довольствоваться этим, но он был заметно рад, что казней больше не было.
Но, возможно лишь потому, что на это не хватило времени… ведь уже только спуск лошадей к подножью крепости был сам по себе сущим кошмаром. Когда-то здесь был пандус, ведущий от Громовой крепости к перевалу, но он давно обрушился. Сейчас плотники лихорадочно работали над строительством нового, но он ещё не был закончен. Поэтому каждое животное пришлось спускать с помощью крана с самого верха стены перевала, подвесив на веревки. И использовались не просто какие-то обычные веревки. Поскольку, учитывая вес лошадей и высоту, большинство веревок порвалось бы при спуске, по крайней мере, так утверждал солдат из Перьев.
Откуда в конечном итоге взялась веревка, с помощью которой им удался этот трюк, Бликс так и не узнал, только то, что она была новой, и за ночь, после того как лошадей спустили, удлинилась ещё почти на семь шагов.
За первый день пятая рота продвинулась не особо далеко; им с трудом удалось преодолеть половину хребта по перевалу вниз. На самом деле, без лошадей они были бы быстрее, потому что из-за ухабистой дороги солдатам часто приходилось слезать с лошадей и вести их под уздцы. Одного этого уже было достаточно для недовольства. Кроме того, почти две сотни лошадей образовали огромный табун, достаточный для того, чтобы заблокировать перевал.
Это не было похоже на упорядоченное шествие; и попытки поддерживать порядок достаточно часто приводили к дикому хаосу. В этот первый день уже двое сломали себе кости, и на большинстве доспехов появились новые вмятины, особенно на нижних частях, которые слишком плотно прилегали к ногам.
Как будто всего этого было недостаточно, ещё добавились беженцы, которые бесконечно длинной цепочкой поднимались вверх по перевалу.
На самом деле, пересекать перевал было ещё слишком рано, в некоторых местах ещё лежал снег, а земля была мокрой, скользкой из-за грязи и усеяна валунами, которые откололись от сколов из-за морозов, некоторые из них были размером с голову, другие — с небольшой дом.
И Быки постоянно натыкались на добро, оставленное беженцами. Иногда это были всего лишь мешки или телеги, брошенные на обочине, иногда целые повозки с грузом, частично разграбленные. Во всяком случае, вид стоящего посреди перевала драгоценного спинета Бликс не сможет забыть так скоро.
О том, чтобы разбить лагерь, как полагается, нельзя было даже мечтать. Вечером каждый нашёл себе место вдоль тропы, радуясь, что повар приготовил тёплую еду.
— Кстати, а что с королевой? — спросил позже Герлон у Бликса, когда тот вернулся от продуктового обоза с миской тушеного мяса и краюшкой хлеба. Там в очередь выстроились не только солдаты из роты Бликса, но и три десятка беженцев.
— Насколько я понял, она ещё отрабатывает полёт на грифоне, — пояснил Бликс, наблюдая, как повар дал щедрую порцию тушёного мяса истощенной женщине с ребенком. Некоторые из беженцев выглядели так, будто были в бегах несколько недель. Горе, печаль, страх и отчаяние оставили глубокие борозды на их лицах. Даже если до Громовой крепости был всего один день пути, Бликсу показалось бы актом жестокости оставить их без еды. «И эту проблему тоже следовало учесть заранее», — недовольно подумал Бликс. Разумно было бы предположить, что они будут постоянно сталкиваться с беженцами на протяжении всего запланированного маршрута. Им что, просто игнорировать их и их страдания?
— То, что эти грифоны очень умны и понимают наш язык, будет ей хорошей помощью, — продолжил Бликс, когда заметил, что Герлон всё ещё в ожидании смотрит на него. — Ведь чтобы одержать победу в воздушном бою с этими летающими змеями, нужна определенная практика. Она присоединится к нам, когда мы доберёмся до постоялого двора «Молот».
— Разве это не то место, где всё началось? — с любопытством спросил священник.
Бликс пожал плечами.
— Всё, что мне известно, это то, что постоялый двор — бывшая имперская оборонная станция, и, надеюсь, мы сможем переночевать там в сухой постели.
Когда в полдень третьего дня Бликс увидел стены старой оборонной станции, они показались ему подарком небес. Над оборонительной башней гордо развевались флаги и вымпелы, а перед стенами другая рота Быков аккуратными рядами возвела свои палатки. Двое плотников работали над тяжелыми воротами старой станции, а внизу по улице к водопою привели две дюжины волов. Тяжелые торговые повозки, которые они тянули, стояли немного в стороне и охранялись наемниками, которые, в свою очередь, с подозрением следили за палаточным лагерем.
— Посмотри туда, — сказала Гренски, и Бликс проследил за её взглядом. Немного в стороне от дорожной станции и на значительном расстоянии от лошадей кто-то оцепил территорию тяжелыми веревками, которую, к тому же, охраняли шесть легионеров. Там можно было легко узнать грифона королевы, а также причину, по которой легионеры держались на значительном расстоянии. Грифон как раз потрошил корову, и хруст от ломающихся костей был слышен даже здесь. Ни волы, ни тяжелые тягловые лошади, пасущиеся чуть поодаль, не воспринимали это спокойно. Слуги были заняты тем, что успокаивали животных.
— Похоже, королева Лиандра уже здесь, — прокомментировала Гренски. Бликс только кивнул и пришпорил своего коня. Дуновение ветра донесло до них запах крови, и лошадь шарахнулась, Бликсу лишь с трудом удалось удержаться в седле. Зато он услышал позади себя