Рядом с ним Гренски тяжело опиралась на бледный клинок Каменного Сердца и, как и он, смотрела на последнего вражеского солдата, который, шатаясь, пытался спуститься со склона. В него попали сразу три болта, он упал, дернулся и затих. Как и большинство его товарищей, отдавших там свои жизни.
— На этом все, — удовлетворенно произнес глухой голос, и Бликс с недоумением посмотрел на призрачного солдата, который теперь тоже поднял своё ржавое забрало. Поверх желтой черепной кости было видно прозрачное юношеское лицо с нахмуренным лбом. — Кто они и откуда появились вы? — спросил солдат — лейтенант четвертой роты Второго легиона, что всё ещё можно было определить по рукаву его доспехов. — Неважно. Этого достаточно?
— Да, лейтенант, — хрипло ответил Бликс, сглотнул и отдал честь. — Мы благодарим вас. Этого достаточно.
Словно эти слова призвал его, поднялся прохладный ветерок и развеял призрачного легионера и его товарищей.
— Боги, — выдохнула Гренски, пытаясь одной рукой расстегнуть пряжки доспехов: удар топора пробил тяжелую сталь сбоку, и она истекала кровью.
— Если это был мираж…
Бликс ничего на это не ответил, лишь с недоверием смотрел на поле мертвых, затем медленно обернулся и посчитал тех, кто еще стоял на ногах. Это не заняло у него много времени.
— Гренски, — прохрипел он. — Может ли быть так, что нас осталось всего двадцать девять?
Но штаб-сержант больше ничего не ответила. Она все еще опиралась на Каменное Сердце, но ее голова поникла, и когда майор Меча коснулся ее, она повалилась на бок, а Каменное Сердце выпало из безвольных пальцев.
— Саня! — закричал Бликс, проклиная свою левую руку, которая не слушалась его. — Помогите! — крикнул он, но прошло немало времени, прежде чем другой солдат помог ему освободить штаб-сержанта от доспехов. Она была еще жива, но удар топором в бок был не единственной раной, которую она получила. Бликс опустился рядом с ней на колени. Он сам чувствовал головокружение, чтобы оставаться стоять.
— Саня, — прохрипел он, и штаб-сержант открыла глаза и изумленно огляделась вокруг. — Не смей мне умирать! — пригрозил он, и она слегка улыбнулась.
— Не волнуйтесь, майор, — прошептала она. — В конце концов, кто-то же должен о вас заботиться. Я не умру… — Это было все, что он успел услышать, потому что земля ушла у него из под ног, и в глазах потемнело.
Глава 43. По поручению Безымянного
Поскольку утро близилось, и многие уже просыпались, чтобы заняться своими делами, последняя часть пути стала для Ласки настоящим кошмаром. Сновидения снова и снова обрывались под когтями Борона, и только благодаря длинному прыжку или резкому галопу удавалось спастись в других снах.
Однажды лошади и всадники едва не упали в раскинувшийся под ними темный лес и только в последний момент когти снова нашли опору. Чем больше краснело небо, тем более быстрой и дикой становилась скачка, и тем дольше Ласке казалось она длиться. Он изо всех сил цеплялся за рог седла и жёсткую гриву Борона и молился, как никогда прежде. Кому именно, он и сам не знал, просто хотел, чтобы поездка закончилась.
Перед ним открылся пейзаж: река, равнина, разрушенный город, лагерь огромной армии, бесчисленные костры, затем высокие черные стены, почерневшие от копоти, затем частично разрушенные дома, прижимающиеся к стене в узких переулках, солдаты, устало поднимающиеся по крутым ступеням на стены, большая площадь с храмом Борона. Затем перед ними появилось зернохранилище, каменную стену которого он почувствовал, когда Борон проломился сквозь неё и в тот же миг превратился в дым, а Ласка ударился о тяжелую цепь… а затем упал вниз.
С высоты всего в шаг, но вор сильно ударился о каменные плиты пола, заскользил по мелкой пыли, которая раздражала слизистую оболочку носа, заставив его чихнуть, как раз в тот момент, когда он сильно ударился о стену. Уже только этот удар перехватил у него дыхание. Спасения не было, и чихание едва не разорвало его на две части.
Темнота не была абсолютной, высоко над головой сквозь мелкие щели и закрытые ставни проникал свет рассвета, к тому же пол был покрыт светлой пылью.
Помимо того, что у него перед глазами плясали разноцветные огни, и от удара он был в полубессознательном состоянии, Ласке не потребовалось много времени, чтобы увидеть неподвижно лежащее тело Марлы. Он подполз к ней на четвереньках и выругался, когда одна из маленьких лошадок впилась в его ладонь.
Он стал ощупью искать другую, но она оказалась под коленом… что заставило его снова громко выругаться.
— Пусть Безымянный тебя заберёт! — выругался Ласка. — Ты что, не мог приземлиться в другом месте?
— Ты ругаешь меня? — спросил приглушенный голос Марлы, когда она неуклюже зашевелилась.
— Нет, — прорычал Ласка. — Борона! Он впился в моё колено!
— Теперь тебе всё-таки есть в чем исповедаться брату Портусу, — усмехнулась Марла, обнажив в темноте белые зубы, а затем застонала. — Кажется, я вывихнула лодыжку. — Она попыталась сесть, пока Ласка ощупывал ее ногу сквозь мягкий сапог. — Ай! — пожаловалась она. — Осторожно!
— Она и в самом деле только вывихнута, — с облегчением сказал Ласка.
— Откуда тебе знать?
— Поверь, у меня есть опыт в этом деле, — ответил Ласка и сел рядом с ней у стены, чтобы посмотреть на крышу в вышине. Здесь не было двери, только каменная лестница, ведущая на галереи, которые шли по кругу каждые два человеческих роста. Там также были тяжелые ставни, закрытые на тяжелые засовы. Здесь было четыре высоких потолка, не доходящих до центра, где висела тяжелая цепь, так грубо затормозившая его приземление. Она все еще медленно раскачивалась взад-вперед.
Он провел рукой по пыльному полу и растер между пальцами пустую зерновую шелуху.
— Зернохранилище, — выругался он. — Мы в пустом зернохранилище! И, боги, оно совершенно пустое, как будто собрали всё до последнего зёрнышка!
Крыса, которая по какому-то совпадению все еще сидела на плече Марлы, принюхалась и огляделась вокруг глазами-бусинками, а потом пискнула и кивнула, как бы соглашаясь с ним: здесь не оставили не одного зёрнышка.
В довершение всего пустые мешки от зерна были навалены почти по пояс у стены, сквозь которую они попали сюда. На самом деле в любом другом месте они приземлились бы мягче; только здесь, где они сейчас сидели, была твердая каменная кладка.
Он с трудом встал.
— Оставайся сидеть здесь, — сказал он Марле и огляделся по сторонам. — Я постараюсь найти для нас самый простой выход.
— Этого не требуется, — ответила Марла, массируя ногу. — Мы там, где должны быть. Думаю, мне лучше не разрезать этот сапог.