— Тогда тебе придется рассказать нам эти истории… — ее улыбка исчезла, и она отвела взгляд — но не раньше, чем Меррик заметил тень, пробежавшую в ее глазах. — А сколько тебе вообще лет?
Он решил не комментировать этот оттенок печали. Адалин, казалось, была по-настоящему счастлива только вдали от подобных разговоров, и он не винил ее. День выдался прекрасным, несмотря на все, что происходило в мире. Меррик хотел, чтобы он таким и остался.
— Тысяча пятьдесят три, — ответил он. — Или пятьдесят четыре. В юности было сложнее считать годы.
Адалин резко повернулась к нему, глаза расширились.
— Сколько?
— Один. Ноль. Пять. Три.
— Только Дэнни этого не говори. Он никогда не перестанет мне припоминать об этом, — щеки ее порозовели, и она опустила взгляд, застенчиво улыбаясь. — Я знала, что ты старше, но не думала, что настолько.
Что-то в ее взгляде заставило кровь в жилах Меррика закипеть, разбудило в нем голод.
— Если это для тебя важно, уверен, выгляжу я не старше, чем кажусь.
Она рассмеялась и глянула на него из-под ресниц.
— Как минимум, на тридцать пять.
— Примем это за комплимент. С годами мне все труднее определять возраст людей — особенно в последние десятилетия. Я и не рискну угадать твой.
Адалин усмехнулась.
— Почему?
— Потому что либо угадаю слишком много, либо слишком мало, и в любом случае это будет воспринято как оскорбление.
— Мне двадцать пять.
— Довольно большая разница в возрасте между тобой и братом, не находишь?
— А между нами с тобой не побольше? — теплая, чуть лукавая улыбка дала понять, что разница в возрасте ее не смущает. Она посмотрела на брата, который все еще шел впереди и напевал свое бессмысленное заклинание. — Но да, разница большая. Дэнни был и случайностью, и чудом.
— Ох? Похоже, и у тебя есть история, которой стоит поделиться.
Впереди просвет в деревьях, образованный тропинкой, расширился. Дальше начиналась открытая, ярко освещенная местность, без теней, которые сейчас отбрасывали леса по обе стороны от Меррика и Адалин.
— Ничего себе! — закричал Дэнни издали. Он побежал вперед, к широкому просвету, и повернул налево. Прежде чем скрыться из виду, он добавил: — Это круто!
Адалин с тревогой посмотрела на Меррика.
— Что там? Это безопасно?
— Настолько безопасно, насколько это вообще возможно в наше время. А если хочешь узнать, что там — тебе придется увидеть самой.
— Уууууу! — донесся до них голос Дэнни через мгновение, и тут же его заглушил громкий всплеск.
Брови Адалин поднялись.
— Вода? Там пруд?
— Пруд, Адалин? Тебе следовало бы знать, что я не занимаюсь мелочами в своем поместье.
Она приподняла бровь и усмехнулась.
— Озеро?
Когда она ускорила шаг, Меррик поспешил за ней. Ее улыбка становилась все шире, по мере того как среди деревьев слева начали мелькать первые признаки водоема. Через несколько минут они вышли к открытому берегу, давно расчищенному и обустроенному как частный пляж прежними владельцами. Меррик поддерживал его в порядке с помощью магии — просто потому, что ему нравилось сидеть у воды.
Адалин остановилась, когда озеро предстало во всей красе.
— Это прекрасно!
Небо отражалось в гладкой поверхности воды, хоть и с легкой темнотой. Сцену дополняли высокие тростники и густые деревья вдоль большей части берега. Воду тревожил только легкий ветер, стая водоплавающих птиц в двухстах ярдах от них — и Дэнни, который скинул свой костюм и с разбега прыгнул в озеро без малейшего колебания.
Меррик поставил корзину на песок и разложил покрывало.
— Это место подойдет, да?
Адалин повернулась к нему, улыбнулась и присела рядом, положив оружие на землю.
— Идеально.
Он принес вторую корзину и одежду Дэнни, в то время как Адалин раскладывала еду, собранную в основном в саду, за исключением арахисового масла и холодной индейки. Мясо, которое он и Дэнни принесли домой два дня назад, дало Меррику повод запитать холодильник магией.
Когда все было разложено, Адалин села, а Меррик устроился напротив нее. Дэнни, по-видимому, совершенно не обращал внимания на еду, продолжая плескаться и визжать от восторга.
— Так ты что-то начала рассказывать о Дэнни? — спросил Меррик.
Адалин разгладила руками атласную юбку платья. Взгляд Меррика невольно задержался на ее лифе и на том, как восхитительно грудь приподнималась с каждым вдохом. Пальцы чесались спустить ткань, обнажить ее грудь, прикоснуться к ней губами, языком… а больше всего ему хотелось зарыться лицом куда теплее, куда слаще.
Она рассмеялась, перехватывая его взгляд. Тот же жар горел и в ее глазах. Склоняясь вперед, опершись на ладони, Адалин едва коснулась его губ своими — и, к его удивлению, провела ногтями по напряженному сквозь ткань члену. Меррик вздрогнул, внутри полыхнуло пламя, он был уверен, что влага уже проступила на кончике.
— Позже, — пообещала она, отстраняясь и садясь обратно.
— Ты настоящая дразнилка, Адалин. Не представляешь, сколько сдержанности я проявляю, чтобы не задрать юбки и не овладеть тобой прямо здесь. Удержать себя от того, чтобы засунуть язык между твоих бедер и лизнуть…
— Меррик! — ее щеки вспыхнули, и она бросила быстрый взгляд на брата.
Меррик обожал, когда она краснела — обожал этот застенчивый, но возбужденный блеск в ее глазах.
— В общем, — продолжила она, взглянув на него из-под густых ресниц, — после моего рождения у родителей были сложности с зачатием. Они пытались годами, но ничего не выходило. Даже, кажется, обращались к специалистам по бесплодию, но после первого выкидыша мама больше не смогла. Они сдались. А потом, спустя годы, неожиданно появился Дэнни — настоящий сюрприз.
— Их случайное чудо, — произнес Меррик.
На ее губах появилась мягкая улыбка, и она снова посмотрела на Дэнни.
— Да.
— И как юная Адалин восприняла его появление?
— Я была в восторге. Всегда мечтала о младшей сестренке, с которой можно играть, но когда он родился, мне уже было все равно. Брат — тоже отлично. Он был самым милым малышом на свете — пухленькие щечки, толстенькие ножки. Я в школе только о нем и болтала, всем хвасталась.
Меррик повернул голову, чтобы посмотреть на мальчика, плескавшегося в воде. Храброго, доброго мальчика. Он не сомневался, что Адалин сыграла немалую роль в том, каким стал Дэнни.
— Должно быть кажется, будто это было сто лет назад.
— И да, и нет. Смотришь на него — он так вырос, так изменился… но я все еще вижу в нем того малыша, как будто это было вчера.
— Мой взгляд, конечно, отличается от твоего, но я понимаю. Для меня время будто ускоряется с каждым годом. Но эти дни с тобой