В чём я не прав?
Что я упускаю из вида?
Или… я просто стал настолько силён?
— Ты сдохнешь, а затем я прослежу, чтобы каждый ворон сполна вернул долг перед сиинтри. А напоследок скажу, что лекарство от пустоты действительно есть. Вы могли бы быть спасены, если бы остались другом, а не… хозяином сиин.
— Нет, белка с кошачьей кровью, — усмехнулся безумный ворон. — Тогда бы мы превратились в монстров и вырезали бы всех сиин до последнего, а затем сожрали бы друг друга, оставив лишь несколько новых принцев безумия. Но хватит слов. Возможно, я просто избавлю мир от одного наглого выскочки, а затем за тебя ответят твои сородичи.
Это была откровенная провокация. И не поддаться на неё я не мог по той же причине — меня сейчас слышал весь город. Ворон открыто сказал, что если победит меня, сполна отыграется на других.
Но учитывая всё сказанное до этого, я всё равно видел даже в этой открытой провокации лишь часть разыгрываемой сцены.
Мерцанием я оказался рядом с Вороном и сходу ударил артефактным рейлин.
Китара всколыхнула воздух — враг ушёл своей версией пустотного мерцания, а механизмы снова пришли в движение.
Гверфам и кристаллидам идея ворон вмешаться в схватку по душе не пришлась, и затихший было бой снова возобновился. Но наверное, иначе Патриарх сорамин не мог — ближайшие к нему механизмы ринулись на меня, словно единый живой организм. Каждый медный бот дополнял другой.
На меня посыпался град ударов, но запредельная ловкость позволяла видеть их будто в замедленном времени. Я видел каждый замах и легко уходил, успевая ещё и контратаковать.
Китаровый диск легко пробивал и энергетическую эфирную броню, и медь.
Я распался на двойников, оставляя механическую армию на Кобальт и Терракот. Отозванные цвета вооружились вторым китаровым диском и двумя саблями. Музыка над городом при этом не стихла — сиинтри продолжали её поддерживать даже без моего участия.
Проскользнув мерцанием через заслон мехов, я нос к носу столкнулся с противником.
Ворон атаковал меня потоком пустотного пламени, от которого я ушёл вторым мерцанием — вверх. И затем спикировал на фигуру врага сверху.
Внизу меня уже ждал сюрприз — из земли потянулись призванные пустотные цепи. Враг надеялся поймать меня в ловушку и обхватить ими, но тщетно. Я просто активировал заморозку навыка, а затем, пользуясь высокой ловкостью, прыжками спустился вниз, отталкиваясь от замороженных цепей.
Здесь Ворон встретил меня пустотным дыханием. Сплошным потоком черноты с оттенком лилового. Всё, чего оно касалось, мгновенно перерождалось в проклятую нечисть. Я снова увернулся — отскочил мерцанием на два шага назад. А там, где я только что был, пробивающиеся через камни травинки потемнели и ударились в буйный рост.
Пустотное растение потянулось ко мне, но я просто остановил время, подлетел на кошачьих крыльях над монстром и обрушился на голову Ворону.
Остановка времени работала на него странно. То есть вообще не работала, но останавливала его способности.
Ворон при моём приближении поднял левую руку вверх, и меня на миг ослепило вспышкой.
Впрочем, слепота не самое страшное для сиин. Слух и так отлично выдавал местоположение врага. Как и скрип механизмов, намеревавшихся обрушиться на меня со спины.
Но куда там!
Я развернулся, вобрал в себя цвета и силой многоцветья в веерном ударе перерубил пополам двух мехов. Ещё миг — и ещё двое пали. А я резко развернулся и прыгнул с мерцанием к ворону. Видеть его для этого мне было вовсе не обязательно.
— Исчезни! — прорезалась злоба в голосе противника. Я услышал стук ладоней в кованых медью перчатках по камню.
Битвы с магами заставили меня хорошо выучить этот жест. Хлопок двумя ладонями по полу обычно означает, что сейчас из другого мира явится нечто нехорошее.
И оказался прав. Послышался двоящийся рык — из земли вырвался силуэт саага.
Хороший ход, — хмыкнул я про себя, а сам наклонился к самой земле и активировал ещё одно мерцание, проскакивая прямо под лапами выпрыгнувшей твари, а затем сходу атаковал Ворона.
Главное правило саммонера — призыв жив, пока жив его хозяин.
Сражаться с саагом всерьёз? Ну уж нет, снимать сейчас все ограничители и доводить себя до безумия, чтобы победить воплощение пустоты, я не собираюсь. Гораздо быстрее я смогу прикончить того, кто его призвал.
Ворон вновь ушёл своей версией короткого портала. Я давил настолько сильно, что он был вынужден постоянно отступать. Так, что мы были уже на самом краю небольшой площади перед статуями трёх богинь.
Краем глаза я заметил вступившую в бой Рену — друидка схватилась с двумя воронами, но уверенно держалась даже без камеи за спиной. А звуки выдавали и присутствие других моих друзей. Сражался в первых рядах Балтор, что-то колдовал Ашер. Над головой, перелетая с крыши на крышу, сражались хатоу и сорамин.
В конце концов, всё закончилось банальной бойней. И это было прекрасно, потому как превосходство в силе с гарантией говорило, что победа будет за нами. Лишь вопрос времени, когда собравшая здесь все элитные силы воронья кодла издохнет.
Непонятно правда, зачем был нужен сперва этот долгий разговор, если по итогу они просто пошли подыхать в безнадёжный бой.
Или… я всё же чего-то ещё не учёл?
Фигуры Улинрай видно не было. Девушка следовала приказу бесприкословно и даже сейчас не сражалась, а внимательно отслеживала происходящее в городе и над ним. Если бы был какой-то подвох, она бы наверняка это заметила.
Да и силы на площади я стянул не все. По городу ещё полно патрулей хатоу и гверфов. Если под прикрытием этой бойни враг решил продолжить похищение, я сразу об этом узнаю.
Лиир тоже всё ещё льётся. Барьер от пустоты никуда не исчез.
Значит, Ворон просто решил красиво уйти, оставив призрачный шанс на выживание вороньему молодняку?
Я почувствовал нечто похожее на уважение.
Безумный ворон был не так уж и безумен и до последнего оставался собой.
Но я быстро прогнал это чувство. Его вытеснило воспоминание о том, как превратившись в трёхметровую ворону с медным моноклем, он отправлял себе в клюв беззащитных, до смерти перепуганных сиин. Вспомнил безразличную девчонку, нажравшуюся наркотиков, чтобы подавить страх перед смертью. Вспомнил перепуганного парня, которому было ещё слишком рано встречаться с