Забыв о времени, я всё рассматривала своё отражение, пытаясь привыкнуть к нему.
Несомненно, Анка была куда красивее меня настоящей. А сейчас и вовсе выглядела как ангел. Вот только внутри она ангелом не была, кажется. А я и вовсе какая-то бесполезная…
— Что это⁈ — Дар неожиданно оказался сзади и резко развернул меня к себе за плечи, изумлённо глядя на приколотую к вороту брошь.
Испугавшись, что он знает, кто её дарил Анке и захочет выбросить, я тут же прикрыла её ладошкой, но он всё равно уже всё увидел. И явно ждал ответа.
— Это… подарок. Я не крала, — начала зачем-то оправдываться, а его густые брови вдруг полезли на лоб.
— Не крала? — отвёл мою ладонь, разглядывая украшение и сильно хмурясь, будто бы глазам своим не верил.
Да, выглядело оно слишком дорого для подарка легкомысленной служанке. Признаться, на счёт воровства я не была уверена. Может Анка и могла бы. Но так было жаль, если он отберёт у меня украшение!
Казалось, что это единственная моя ниточка с прошлым тут — только это и было хорошее в жизни Анки. Иначе она бы не стала хранить эту брошь и прятать так тщательно. Было видно, что она её берегла. Наверное, ей тоже нечасто перепадало что-то хорошее.
— Ты только не забирай, — попросила, стараясь говорить твёрдо и уверенно. — Я не крала её. Это подарок, — врала как умела, а пальцы уже сами начали гладить тоненькие переплетения металла на броши, будто бы готовясь к тому, что он выхватит и заберёт.
И больше не будет у меня ни ниточки с прошлым, ни чего-то хоть хорошего из него.
— И чей же? — неотрывно Дар смотрел мне в глаза, отчего мои щёки всё же покраснели, а голос начал дрожать.
Злится снова, наверное. И как всегда не ясно, на что. Но если честно, мне было и всё равно. Главное, что не забирает.
— Разве это имеет значение? Так… Просто подарок, — попыталась отодвинуться, но он не пустил.
— Не помнишь, кто подарил? — теперь на его лице явно была видна совершенно точно не злость, а удивление. Искреннее.
И мне пришлось помотать головой. Что сказать, если правда не помню?
— Так часто дарят украшения? — нахмурился снова Дар.
— Нет, оно одно у меня только, — созналась и опустила взгляд. — Больше ничего нет.
Он же вдруг взял моё лицо обеими своими ладонями и снова заставил смотреть себе прямо в глаза. Его выражение лица я теперь не понимала. Но будто бы он над чем-то усиленно размышлял и пытался что-то понять во мне.
— Что ты ещё не помнишь, Анка? — последовал вдруг неожиданный вопрос, и я покраснела сильнее.
А ведь Анка была знакома с Даром раньше. Скажи я, что всё остальное помню — ну как что-то спросит? И как тогда быть? А если скажу, кто я на самом деле, то может таких как я, тут сжигают на костре вон…
И тогда вдруг на меня снизошло озарение. Можно же сказать полуправду! И это поможет мне объяснить многое из того, что я на самом деле из прошлого Анки не знаю.
— Я головой ударилась. Хозяин рассердился тогда, вот и… А как пришла в себя много чего не помню теперь. Тебя, например, мало помню. И всех остальных…
— Почему к лекарю не пошла, не сказала никому ничего? — так и не убрал своих рук с моего лица.
— Да кто же мне поверил бы? Сказали бы, что специально выдумываю, чтобы не работать.
— Это да, — вздохнул Дар. — Но лекарь тебя когда осматривал на днях, ничего не заметил такого.
— Так ушиб уж давно прошёл, а как заметишь, что части памяти нет? — робко я опустила ресницы, радуясь своей неожиданной находчивости.
— И… много ты не помнишь? Обо мне, — продолжал допытываться.
Я сглотнула, лихорадочно соображая, что сказать.
Да видно придётся говорить правду, чтобы позже не попасть в неловкую ситуацию. Да и может, поняв, что я о прежних их отношениях с Анкой мало представления имею, он перестанет сердиться?
— Ничего не помню, — произнесла тихо. — Даже имя твоё после только узнала. С тех пор, как столкнулась с тобой у лестницы в день приёма у хозяев только помню. А всё что было раньше — нет.
Руки Дара на моих плечах сжались.
— Совсем ничего? — спросил хрипло.
— Нет, — покачала я головой.
— И… Тогда и от кого носишь дитя, тоже правда не знаешь? — последнее он сказал так, будто бы заставлял себя.
— Не знаю, — созналась, прикрывая живот руками. — Не злись, пожалуйста, что тебе не сказала. Когда там в коридоре хозяин меня чуть не задушил, пригласил лекаря, тот и сказал, что я в положении. Поэтому он решил отдать меня замуж. Но обещал, что сам всё расскажет тому, кто согласится меня взять. Наверное, подумал, что это его… — мои щёки опалило стыдом. — Ну а я так была благодарна, что ты согласился спасти меня от позора, что не подумала, что он мог промолчать. Прости…
— Душил тебя? — почему-то обратил внимание именно на это Дар.
Я промолчала.
— Почему, Анка? — не отставал он.
— Я не хотела с ним… Ну… Ничего. Он разозлился.
— Он тебя заставлял⁈ — его руки до синяков теперь сжимали мои плечи.
— Больно, — пискнула, втянув голову в плечи от его крика, и он отпустил.
— А я думал, какая кошка между вами пробежала, — отвернулся Дар, очевидно, стараясь успокоиться и выровнять дыхание.
И стоило ему это сделать, как обернулся вновь.
— Есть ещё что-то, что ты мне не сказала? — поймал мой испуганный взгляд. Так и не было понятно, что он него ждать. Но вроде бы больше не злился.
— Я… читать разучилась, — призналась в последнем.
— Ну это дело поправимое, — кивнул он. — Ладно. Давай спать. Поздно уже. Остальное дальше решим, — и пошёл к постели.
— Дар? — окликнула и сама поразилась своей смелости.
Внутри словно разжималось что-то. Он же вроде поверил мне. Как тогда, когда меня слуги оболгали. Так и сейчас. Я сказала — он поверил. Так может и раньше поверил бы? Зря молчала, выходит?
Но сердце переполняло облегчение и надежда, как крошечный свет в конце очень длинного тёмного тоннеля. Ощущение безысходности и безразличия рассеивалось перед верой в то, что если мы впервые вот так честно поговорили, то может что-то измениться. Что он может не обижать меня снова. И про ребёнка плохого не говорит.