Затем она посмотрела в зеркало, и это подтвердилось. Её плечи падали, когда она их поднимала. Морщины от смеха превратились в гусиные лапки. Гравитация нанесла урон её груди и ягодицам, и вокруг её живота образовалось небольшое кольцо жира, из-за которого её живот выпирал прямо над пахом, как и шрам от кесарева сечения. И у неё было больше, чем несколько собственных седых волос. Холли, которую она знала, была похищена этой странной женщиной, которая была слишком похожа на её мать, и это заставило её чувствовать себя ошеломлённой, подавленной, напуганной.
Сорок пять. Официально средний возраст. И одиночка.
Она потянула затычку для слива пальцами ног, ванна забулькала, всасывая использованную воду. Холли допила свой бокал вина и завернулась в полотенце.
"Ты не совсем одна, - сказала она себе. - У тебя есть Белла".
Её отношения с дочерью в эти дни вряд ли были чем-то, что можно было бы отпраздновать. Белла переживала мятежную, унылую фазу, которая отражала ту, что пережила Холли в том же возрасте. Но объяснить это сходство с Беллой было бы невозможно. Иногда Холли хихикала, как её дочь думала, что она лично изобрела комбинацию армейских ботинок и платья-комбинации. Холли носила Doc Martens с плиссированными юбками и сетчатыми чулками ещё в Юрскую эпоху девяностых, делая всё возможное, чтобы выглядеть как Кортни Лав и Джульетт Льюис. По сравнению с этим готический наряд Беллы был скромным. Все вещи, которые, по мнению её дочери, делали её индивидуальностью, были взяты из поколения X - поколения её матери - и она даже не осознавала этого или, по крайней мере, не признавала этого. Если бы она это сделала, то подумала бы она, что её мать крутая, или решила бы, что эти вещи теперь отстой по ассоциации?
Холли надела свои спортивные штаны и старую рубашку, которая не могла превзойти по комфорту. Она надела свои пушистые тапочки, на одном из которых был старый боевой шрам от сигаретного ожога, оставшийся с того момента, как она ненадолго вернулась к этой привычке. Глядя на свой наряд, Холли насмехалась над собой.
"Лиса".
Она спустилась вниз и наполнила бокал вином лишь наполовину. Взглянув на часы на духовке, она с удивлением увидела, что уже полночь. Казалось, она только начала расслабляться после очередного долгого рабочего дня, и теперь у неё оставалось всего восемь часов до того, как будильник поднимет её снова.
"Я не встану", - сказала она себе, зная, что это ложь, но желая представить себе такую возможность, поверить в баланс между работой и личной жизнью, хотя бы на мгновение.
Но теперь она была матерью-одиночкой. Джастин не был хорошим кормильцем, даже когда они поженились. Она не просила у него алиментов, но надеялась, что он, по крайней мере, будет надёжным в вопросах содержания ребёнка, тем более, что он будет экономить деньги, переехав к своей матери. Холли обманывала себя, думая, что может рассчитывать на него хотя бы в этом. Джастин был слишком захвачен смертоносным трио, которое лишает мужчин всей мужественности - травкой, видеоиграми и порно. Он был эгоистичным Питером Пэном, который не мог выносить критику лучше, чем убирать за собой. Она так долго ждала, пока он повзрослеет, но он мысленно застрял в своих двадцати, не более взрослым, чем когда они впервые встретились. Это было чудо, что она оставалась с ним так долго, но ей нужен был кто-то другой.
Холли думала о Белле сейчас, сидя в постели с повтором "Золотых девочек" по телевизору. Её дочери исполнилось восемнадцать, она была в последнем классе и была бесцельной. Скука давила на Беллу, как мокрое шерстяное пальто, но она не пыталась облегчить её, занимая себя. Холли продлила её комендантский час в надежде, что её дочь выйдет и немного повеселится. Может, встретит мальчика - или, кто знает, может, девочку? У Беллы была своя доля поклонников-мужчин, как называла это её бабушка, но никогда не было серьёзного парня. Она принимала противозачаточные из-за своих обильных, болезненных месячных, но Холли верила, что она всё ещё девственница. Её дочь была хороша собой, и не только в глазах её матери, но недостаток уверенности замедлял её. Холли беспокоилась, что Белла не смогла начать, и видя её сейчас, когда её оценки падают, а настроение ухудшается, она боялась, что её дочь обречена на те же ошибки, что и она. Холли хотела лучшего для своей дочери, чем выйти замуж в юном возрасте и быть привязанной к ленивому, безответственному мужу-пиявке. И хотя Белла всегда приносила ей огромное удовольствие, Холли часто задавалась вопросом, какой была бы её жизнь, если бы она немного подождала, чтобы завести детей?
Видя, как Роуз Петерсон растёт такой же яркой личностью, как и она сама, Холли была счастлива, но она задумалась о том, что Триша Петерсон могла сделать, чего не сделала Холли с её собственной дочерью, хотя она знала, что несправедливо так думать о себе. Она также старалась не думать о Трише, если могла этого избежать, или о её муже, Сойере. Но ей было приятно, что Белла и Роуз всё ещё были друзьями после всего этого времени и сегодня вечером были вместе. Холли сказала дочери, что она может остаться до часу, что раньше было неслыханно. Ей нужна