– Маячок, значит. – Я повернулся к Войцеху. Тот сжался, заговорил торопливо:
– Хаммер велел, еще в самом начале… Я прицепил, но сказал ему, что не работает, наверное, полицейские глушилки… И вот…
– Скажи ты ему уже, зачем вступился, – поощряюще сказал Ромашин. – Что ты про него мне говорил.
– А что, ничего… – Войцех поиграл желваками. В глаза мне он не смотрел. – Ему потому что не плевать, я же вижу… Не как эти уроды из руководства или остальные с Земли… Не буду я всего… Нам такие нужны будут нормальные, чтобы договариваться…
– Понял? – спросил у меня Ромашин. – Он дело говорит. Такие нам на Земле позарез нужны будут. Герой, раскрывший заговор проклятых нелюдей! А? Как звучит?
– Где Хаммер? – спросил я.
– Готовится к отправке на Кольцо. Вы тоже полетите. С остальными, кто хочет вернуться домой. Там сейчас тесно, не все согласились остаться нами, даже твой друг, хоть и знает, что там с ним сделают… Может, передумаешь еще? – Последние слова он обратил к Войцеху. Тот помотал головой. – Ну, нет, так нет. Ладно, у меня дел полно, так что можете задать еще по вопросу и идите.
– Мы можем вытащить с Земли моих? – выпалил Войцех так поспешно, словно этот вопрос давно вертелся у него на языке. Ромашин покачал головой, сказал с сожалением:
– Нет, уже не хватит времени, да и не отпустят их… Оставайся.
Войцех закрыл лицо руками, сдавленно выдохнул:
– Нет.
– Тогда вы, Вячеслав Сергеевич. – Ромашин перевел взгляд на меня. Я пожал плечами:
– Да мне в принципе уже почти все известно по этому делу. Разве что… Скажите, что было в той коробке, которую вынесли из вашей комнаты?
Ромашин на мгновение опешил, потом на его лице появилась улыбка, на этот раз – настоящая.
– Поспешите, Вячеслав Сергеевич, время уходит.
Ромашин поднялся, невыносимо огромный для ремонтника, пошел обратно к своим экранам. Возле нас появился скат, приказал следовать за ним. Когда на улице мы грузились в карт, Войцех вдруг сказал хмуро, указывая на морфа:
– Не узнаешь?
– Нет, – ответил я сухо.
– Так это сосед твой по номеру, – объяснил морф, махнул скату: – Эй, шпион, как жизнь?
– А, узнал! – довольно прорычал тот. – Только поздно, а?
В ангаре нас обыскали, отняли у меня пистолет и посадили в челнок, где уже находились высылаемые нормы. Люди выглядели подавленными, негромко переговаривались, бросая на Войцеха подозрительные взгляды. Потом был долгий подъем из атмосферы и перелет до Кольца, и только когда приблизился его край с наростами фабрик и рабочими куполами, пассажиры оживились, долгое тяжелое напряжение спало: никто до конца не верил, что сумеет выбраться.
Перрон заполняли люди и морфы. Он не был единственным на Кольце, новое руководство расконсервировало дублирующий, там тоже было не продохнуть от ждущих отправки. Никакого разделителя здесь предусмотрено не было, но толпа сделала все сама. Между нормами и людьми-плюс образовалось пустое пространство шириной метров в пять, куда не лез никто. Состав, кружащий по петле между Землей и Юпитером, возникал в тоннеле, отделенном толстой стеной, быстро заполнялся голосящей массой и немедленно отбывал, чтобы вернуться еще через двадцать семь минут. Табло с человеческой стороны зала показывало, что он вернется через четверть часа.
Со стороны морфов посадка проходила спокойно. Плюсы грузились дисциплинированно, без шума и ругани, поглядывая на людей с превосходством и даже легкой брезгливостью. Я смотрел, как они втягиваются через широкие двери, у каждого – только одна сумка с ручно кладью или рюкзак. Когда вагоны заполнились и состав ушел в тоннель, цифры на табло сменились, пошел обратный отсчет. Петля до Второго Кольца занимала без малого сорок минут.
На земной состав мы не попали. Когда тот пришел, нас оттеснили рвущиеся вперед, они быстро заполнили вагоны, но зато на перроне стало заметно свободнее. Морфы же продолжали прибывать, кто-то прямо со смены, закончив погрузку оборудования и наконец освободившись, другие занимались координацией, третьи – разборкой и перевозкой всего необходимого. Они увлеченно обсуждали детали своей работы, не обращая внимания на топчущихся рядом людей.
Войцех указал на табло: морфы отправлялись через семь минут. Через три минуты после этого прибывал состав с земного кольца, на котором мы наконец улетим отсюда. Я смотрел, как грузятся морфы. Интересно было бы когда-нибудь в будущем попасть к ним в их рукотворный рай. Может, и сумею еще, жизнь непредсказуема.
Табло показывало, что до отправления ко Второму Кольцу еще три минуты, когда в зале раздался надсадный рев сигнала тревоги. Люди и не люди как один крутили головами, когда заговорил низкий громоподобный голос системы безопасности:
– Внимание! Угроза жизни! Угроза разгерметизации! Всему персоналу срочно покинуть станцию! Внимание…
Я попытался запросить подробности, но сеть оказалась перегружена: все одновременно потянулись за информацией. Морфы отреагировали первыми и продолжили загружаться в вагоны, двигаясь теперь лишь немного быстрее. Я дернул Войцеха за рукав, потащил через стремительно переходящую от растерянности к панике толпу. Морф сопротивлялся недолго, через мгновение обогнал, хлопая испуганных людей по плечам, подталкивая к дверям вагонов, которые могли закрыться в любой момент. Нам удалось сдвинуть часть застывшей толпы, люди сначала медленно, но все быстрее потянулись к дверям, через которые втягивались последние морфы. Меня внесло в вагон живым потоком, тут что-то подвернулось мне под ноги, и я растянулся на полу, сверху на меня навалились, прошлись по рукам, ребра трещали. Вагон дернулся, когда состав потащил его в разгонный тоннель, и я наконец потерял сознание от боли.
***
Видимо, на Земле посчитали, что оставшиеся на Кольце и в системе Ю люди – приемлемые потери, если есть возможность оставить лидеров восстания на Юпитере. Уже намного позже, когда я очнулся в больнице Второго Кольца, мне рассказали, что случилось. Россия, Китай и часть Африки были против, но остальные действовали на свой страх и риск. В составе, который должен был забрать последних землян, отправили