В глубинах неба
Глава 1 Прибытие
Момент перехода можно сравнить с ощущением, возникающим, когда засыпаешь. Разверзается невидимая бездна, ты мгновенно проваливаешься, но полет длится лишь краткий миг, и вот ты лежишь в постели, сердце колотится как бешеное, ты не понимаешь, что случилось, а рептильная часть мозга смеется над тобой из глубины эволюционной пропасти. Ненавижу это.
Состав замедлялся в длинном замкнутом на себя тоннеле, десяток вагонов, семь метров диаметром и двадцать пять длиной каждый, медленно полз к станции. Я поднялся из кресла в пассажирском сегменте, вытащил из-под сиденья тощую дорожную сумку. Вещей в ней был минимум: смена белья, пара рубашек, брюки, запасная обойма и две коробки с патронами к пистолету, обычной полицейской Беретте. Кроме меня здесь оказались только двое мужчин в форме служащих газовой компании и женщина в простом дорожном костюме. Брюнетка почти одного со мной роста, костюм был ей явно маловат, но обтягивал в точно рассчитанных местах. Над ее плечом тут же взлетела миниатюрная камера, по таким легко опознать туристов: слишком дешевая для профессионала, слишком дорогая для личного пользования. Объектив сосредоточился на ее лице, слишком ярко и вызывающе накрашенном, а когда повернулся в мою сторону, я привычно закрылся рукой и отвернулся.
Я вышел на перрон, когда мои случайные попутчики уже скрылись в переходе. Под ногами звонко стучали матовые керамические плитки, эхо разносилось по просторному почти пустому залу. Длинная капсула вагона была видна только до середины, нижняя часть скрывалась этажом ниже, где располагались выходы для персонала из числа морфов. Сегодня я впервые прибыл на Кольцо возле Большого Ю, и теперь с интересом осматривался. Для людей-норм здесь отвели по-настоящему просторные помещения, и такой гигантомании существовало простое объяснение.
Давно, лет сорок назад, еще когда закладывалось Кольцо у Марса, инженеры ожидали широкой экспансии. Романтика новых миров, пионеры пространства, вот это вот все. В итоге если здесь и работают люди-норм, то по краткосрочному контракту и только необходимый минимум. Основная часть населения колоний – морфы, люди-плюс, заточенные на работу в тяжелых и опасных условиях. Нижние залы, тесные для измененных, больше подошли бы для той пары-тройки нормальных, что попадали сюда по работе, но никто не собирался меняться.
Челнок до Большого Ю уже улетел, унося на борту техников и туристку. Я специально задержался, дождался следующего: иначе пришлось бы что-то решать с проклятой камерой. Когда за иллюминатором пустого челнока показалось Кольцо, я уже знал, что увижу, но все равно не смог отвести взгляда. Огромный тор висел в ста тысячах километров от границы атмосферы Юпитера. Тоннель для прокола пространства был скручен в кольцо для экономии пространства. Генераторы поля проталкивали состав, разогнанный до восьми километров в секунду, через подпространство, несущаяся с бешеной скоростью составная стрела исчезала в земном Кольце и возникала в другом, почти не затрачивая времени. Внутри непрерывно работали реакторы, в перерывах между редкими перемещениями накачивая энергией тысячи двигателей стабилизации, радиационные щиты, фабрики, на которых разбирали на металлы выловленные из пояса астероидов камни. Снаружи ничего этого заметить было нельзя, разве что на черной обшивке выделялись кубические наросты этих самых фабрик.
Челнок развернулся в полете, и в поле зрения вплыл Юпитер. Я хотел своими глазами посмотреть знаменитое Красное пятно, но сейчас оно находилось по ту сторону полосатого гиганта, так что пришлось довольствоваться малыми белыми ураганами. С такого расстояния атмосфера занимала все видимое пространство, бежевые, серые, коричневые струи перетекали под слоистыми многоярусными облаками. Казалось, что до них можно дотянуться рукой.
Мой челнок, идущий с постоянным ускорением, успел преодолеть треть расстояния до планеты, когда радары вывели на мой внутренний экран и увеличили тусклую искорку: от Кольца отправился челнок для морфов. Он был много больше обычного, но со слабыми двигателями и экранированием. По работе на Марсе я знал, что такие даже среди морфов зовутся скотовозами.
Станция, на которой расположился таможенный пункт для приема пассажиров, плыла в самых верхних слоях атмосферы, над облаками из аммиачного льда, даже выше углеводородного тумана, почти в полном вакууме. Это была скорее низкая орбита, станция двигалась по ней с огромной скоростью, широкая и плоская, поддерживая высоту работой двигателей и тем, что время от времени отскакивала от атмосферы, как пущенный под острым углом камень от воды. Челнок нагнал ее, пристыковался к одному из множества шлюзов, такого же наследия экспансистского оптимизма, как и зал прибытия на Кольце. Я вышел, миновал короткий переход к основному коридору, идущему вокруг станции. Радиальные линии вели в центральный зал досмотра и отправления.
Я сначала услышал далекий шум, и только потом, появившись из-за поворота, сумел рассмотреть его источник. Двое из газовой компании уже прошли упрощенный контроль, но оставались в зале, глядя на представление. Туристка, в вещах которой нашли что-то с ограничением на ввоз, картинно заламывала на камеру руки, пронзительным голосом вещая что-то о правах людей-норм и о том, куда и как она будет жаловаться. Перед ней в рабочем кресле высилась женщина-морф. Даже сидя, она была на голову выше стоящей перед ней туристки. Перед глазами пробежали строки характеристики ее модификаций. Высокий череп, в котором размещались биологические сенсоры магнитных полей, радиации, интегрированные металлодетекторы и газоанализаторы, блестел под лампами полного спектра. Женщина наклонила голову набок, ровно настолько, чтобы это выглядело оскорбительным, но это нельзя было доказать. Длинные пальцы пробежали по виртуальной клавиатуре, она продолжала монотонно повторять скучным голосом:
– Согласно параграфа три, к провозу на станции Юпитера запрещено оборудование, пригодное для негласного сбора информации, как то: носимые, нейроуправляемые или камеры с ограниченным искусственным интеллектом, сетевые интеграторы, анти-генераторы помех…
– Ты, кажется, не понимаешь меня, швабра! – тонко взвизгнула туристка, косясь на парящую рядомкамеру. –Ты не знаешь, кто я! Я вас всех тут кормлю! Если бы не моя компания, вы бы здесь…
– Согласно параграфа три, к провозу…
Женщины-плюс не были чем-то необычным в колониях, но работали они обычно в пустоте или радиационных поясах, ремонтируя или утилизируя нежную технику. Вот такая форма, с длинными конечностями, с гнущимися в обе стороны суставами, как раз была для них стандартной. Я сверился с продолжающей возникать в полупрозрачном окне перед глазами справочной информацией. Да, на таможне всегда работал персонал-норм. Только когда морф откатилась от стойки, и оказалось, что она пристегнута к механическому креслу, а ниже колен у нее лишь пустые брючины, я