Я хрустнул шеей, разминая мышцы. Кожа степного ползуна хорошо скрывала изменения, но я чувствовал, как она натянулась под напором преобразований. Стала ещё плотнее, крепче. Если в меня сейчас выстрелят, не уверен, что даже замечу.
Турецкая тюрьма, значит? Так ещё и самая жёсткая? Хотя чего удивляться, мне только лучшее подходит. Тем более, если правильно понял, где окажусь… Есть шанс найти там кое-что очень интересное. Или кое-кого.
Уже прикидывал сотни вариантов, как от меня попытаются избавиться. Отравление, нападение в камере, «попытка к бегству», которую я, разумеется, не переживу. Или просто скажут, что заболел и умер. Какая жалость! Кто ж знал, что дипломат был такой хилый?
Открылась дверь грузовика. Внутри были клетки, а там уже сидели люди. Какой-то общественный транспорт для заключённых, что ли?
— Господа арестанты! — кивнул я мужикам, когда меня подвели ближе. — Всем доброго утречка! Как настрой? Как здоровье?
В основном тут были турки и ещё один очень чёрненький персонаж. Где они его только отрыли? Даже в моём прошлом мире такой цвет кожи был редкостью.
Открыли клетку и толкнули внутрь. Чуть не упал, но удержался на ногах. Конвоиры расположились вместе с нами, оружие направили на заключённых.
Машина завелась и тронулась с места. Пока ехали, мои медали и ордена позвякивали, привлекая внимание сокамерников. Они смотрели на меня с разной степенью неприязни: одни — с откровенной ненавистью, другие — с любопытством. Чужак, русский, да ещё и с наградами. Трижды враг.
Транспорт трясло на каждой кочке, а жара в этой консервной банке стояла такая, что пот лился ручьём. Тонкая ткань новой рубашки уже промокла на спине и подмышках. В воздухе стоял густой запах немытых тел, пота и чего-то кислого.
Выходит, зря прихорашивался… Тьфу! А я ещё переживал, что выгляжу не так представительно, как хотелось бы для встречи с султаном. С учётом поворота событий мой внешний вид теперь волновал меня в последнюю очередь.
Зевнул и сел на маленькую скамейку. Хорошо придумано. Чтобы на ней удержаться, требуется схватиться руками за краешек. Ну, или будешь летать по клетке и рожей собирать удары. Тут никаких мыслей о побеге у заключенных и возникнуть не должно. Вон очередной мужик полетел при повороте. Хорошо вмазался рожей в клетку. Разбил губы, сорвал кожу и нос сломал, даже зуб выбил. Турок выругался, вернулся на скамейку и схватился за неё руками.
Я откинулся назад, прислонившись спиной к прутьям клетки. Несмотря на неудобство позы, чувствовал себя на удивление хорошо. Ощущение всё той же эйфории, хотя и затихающей, добавляло уверенности. Я кайфовал от чувства магии внутри. Такого запаса силы у меня не было никогда в этой жизни.
Поймал взгляд чернокожего. Он смотрел на меня исподлобья, что-то бормоча под нос. Улыбнулся ему и кивнул, но ответной реакции не последовало. Оценил его состояние: тощий, жилистый, весь в шрамах. Бывалый. И точно мне не союзник.
Закрыл глаза. Пока ехали, прислушивался к своему источнику, стараясь уловить те изменения, что произошли при прорыве. Теперь магия льда и яда будет ещё сильнее.
Ехали мы где-то час, не меньше. Я почти задремал под монотонный гул мотора и покачивание машины. Потом вдруг резко остановились. Дверь распахнулась, и в лицо ударил яркий солнечный свет. Нас по одному начали выпускать.
— Уже приехали? Быстро, — произнёс я с улыбкой, когда подошла моя очередь.
Охранник, открывший клетку, наградил меня тяжёлым взглядом, не оценил моего чувства юмора. Печально.
Я спрыгнул на землю и огляделся. Перед нами возвышалась тюрьма — огромная, серая, угрюмая, словно гигантский каменный монстр. Массивные стены с бойницами, высокие башни с часовыми, мощные ворота с коваными решётками. Место, созданное для того, чтобы даже надежда оставалась снаружи.
Вокруг — песок и сухая земля. Будто специально строили подальше от города, чтобы шум, пыль и жара делали жизнь заключённых ещё невыносимее. Воздух здесь был горячим и сухим, забивал лёгкие, заставляя чаще дышать.
Нас выстроили в шеренгу. Солдат стало больше, я насчитал примерно три сотни. Все маги, все с оружием. Такую армаду собрали для каких-то заключённых? Хотя это же тюрьма султана.
Пока мы стояли под палящим солнцем, нам нацепили кандалы. Холодный металл сомкнулся на запястьях и лодыжках, а тонкая цепочка соединяла их между собой, ограничивая движения. Умно. В таком положении много не набегаешь, да и магию не особо применишь. Это артефакт, который блокирует движение энергии по каналам.
Ещё месяц назад я бы напрягся, но сейчас у меня кожа стала отдельным видом канала. Так что в случае чего я им и яда, и льда отсыплю с лихвой. Но это при крайней необходимости. Пока подожду, узнаю, чего хотят и в чём обвиняют.
К каждому из заключённых подошла группа охранников, и нас повели к зданию. Я шёл, чуть сгорбившись, изображая покорность судьбе. Временно, конечно. До поры до времени буду паинькой.
Глазами цепко выхватывал детали. Часовые на башнях с ружьями и автоматами — не меньше трёх десятков. Охранники везде, куда ни глянь. Форма серая, лица суровые, в глазах — только ненависть и презрение.
Перед тем, как завести в здание, нам даже представление показали. Слева у стены выстроили группу из десяти заключённых: лица избитые, взгляды потухшие. Команда, выкрикнутая на турецком. Затвор. Бах! И тела упали, как подкошенные, оставляя на стене кровавые разводы.
— Неплохой способ устрашения, — пробормотал я себе под нос. — Демонстрация местных правил для новичков.
Со мной особо никто не разговаривал, просто тащили вперёд, грубо толкая в спину. Все попытки выяснить, куда меня ведут, игнорировались. Ясно, играем в молчанку.
Мы зашли в здание, и я с наслаждением вдохнул более прохладный воздух. Каменные стены защищали от жары, создавая внутри относительно сносную температуру. Хотя для меня с моей магией льда это не имело особого значения. Мог бы и в пустыне в полдень чувствовать себя прекрасно.
На мой вкус, внутри было немного темновато. Узкие окна пропускали минимум света, а факелы и масляные лампы, развешанные по стенам, давали больше теней, чем освещения. Хотя в этом климате такое решение имело смысл: солнце здесь не балует прохладой.
Нас привели в какое-то круглое помещение. Высокие потолки, голые стены из грубого камня. У стены стояли мужики с оружием, с лицами такими же каменными, как и всё вокруг. Тут с нас сняли кандалы, и один из охранников что-то сказал на турецком.
Ни черта не понял, но заметил, как